Павел шавловский какое у него вероисповедание. Павел Шавловский «Прокаженный

Друзья, сей исповеди слово
Звучит уже не в первый раз,
Но я безвластен… память снова
Мне воскресила этот час…
Судьбы уроки очень просто
Порою пишутся в сердцах,
Но жаль, не все… Нередко остро
Немая боль блеснёт в глазах.

Мы — люди… да… я понимаю,
Но извинения искать
Нам в том не стоит, постигая,
Что сердцу силой приказать
Забыть о чём-то невозможно.
В нём сохранится непреложно
Ошибок горечь не на день,
Но через годы, словно тень,
Идти по следу будет с нами.

За шагом шаг, и день за днём,
Не отступая. Чтоб потом
Тревожить наши сны ночами.
Я молод был… «Кто не был молод,
Тот не был глуп» - так говорят.
И мир, что на двое расколот,
Нам даст иль жизнь,

Иль горький яд.

А выбор, сделанный однажды,
Для нас направит курс судьбы.
Но чтоб прожить повторно, дважды…
К несчастью, не способны мы.
В определении высоком,
Нам дано время кратким сроком.
Чтоб каждый в этой жизни смог,
Избрать одну из двух дорог.

И я стоял тогда, не зная,
Что ждёт экзамен впереди.
К себе манила жизнь земная,
Своей свободой предлагая
Земные блага… я, не зная,
Был увлечён ей. Но внутри,
Воспламеняясь понемногу
Мольбой, душа взывала к Богу.

В тот страшный день я был с друзьями.
Обычно, просто, как всегда…
Работы время, и над нами
Сияло солнце. Небеса
Своей обычной красотою
Молчали в царственном покое.
И я заметил, как тогда
К нам быстро женщина бежала.

И громко нас к себе звала.
В ней отчаяние дышало
Немою болью. Злая весть
Её влекла. - «Машина есть?!
Ребята! Срочно!! Помогите!!!
Пока есть время. Кто водитель?!
Минуты дороги. Скорей!..»
Я сел в машину вместе с ней…

И до упора выжав газ,
Мы мчались… помню как сейчас,
Как мы летели по дороге.
Как сердце билось от тревоги,
Волнуя горьким чувством грудь.
Я не забуду этот путь
До самой смерти… Эту повесть
Мне с болью воскрешает совесть.

Я ярко помню этот миг,
Когда разбитый грузовик
Лежал… мы только подоспели.
Мы помогали, как умели.
Но трудно позабыть о том
Мгновеньи горьком, я доныне
Ночами слышу, как в кабине
Звучал чуть слышный женский стон.

Мы осторожно доставали
Её оттуда, но она
Сильней стонала. Кровь текла
Из ран глубоких. Сердце рвали
Её слова, они звучали
С такою грустною мольбой:
«Я жить хочу..»… Создатель мой!
Какою болью эта фраза
Терзает ум и сердце сразу.

Ещё не мать, но ею вскоре
Она должна была бы стать.
Мне невозможно передать
Мольбу, горящую во взоре.
В лице усталом ни морщины,
Цветущей юности печать.
Я вздрогнул, услыхав опять
Тот голос сдержанный: «Мужчина,
В больницу, срочно!». Сев в машину,
Мы мчались жизнь её спасать.

Я отступаю здесь немного…
Друзья… я с детства верю в Бога.
Но нужен был мне только миг,
Чтоб всей душой своей постиг
Святую правду от начала:
Что только верить - это мало…
Порою в жизни совесть мерят
Путём бесчувстенно пустым.

Живут как все… но в Бога верят
Умом, безжизненно плотским.
Тот миг открыл мне очень много
И очень много показал.
Когда впервые голос Бога
Внутри себя я услыхал.
«Сын Мой, скажи ей в это время,
Что за неё Я кровь пролил.
Что Я, греха снимая бремя,
Надежду к жизни подарил.

Скажи, что Я, лишь Я от смерти,
Её сейчас спасти могу»… но я молчал…
Друзья, поверьте… мне позабыть минуту ту
Навеки память не позволит.
Как много горечи и боли,
Звучало в ней в тот страшный час!
Я, молча, выжимая газ,
В своём молчаньи роковом,
Летел скорей в больничный дом.

Одно лишь слово повторяя,
Как оправдание: «Потом…».
«Я жить хочу!..» — она стонала.
Я в зеркало смотрел назад,
Мучительно встречая взгляд…
И снова в сердце прозвучало:
«Сын Мой, скажи!!!» — я стал молиться:
«Господь, мне только бы в больницу
Её доставить. А потом
Я обязательно о всём
Ей расскажу… о счастье рая,
И о прощении Твоём…

Господь! Господь, я умоляю!!
Я непременно обещаю,
Что всё скажу ей… но… потом.»
Другая женщина со мной,
Писала адрес на листочке.
«Как звать тебя? Где город твой?»
Вопрос, ответ, вопрос… и точка.
Мы скоро прибыли на место.

Врачи, носилки, чистый стол.
Хирург в халате. Я ушёл.
Мне было больно. Душно… Тесно.
Подавлен мрачною тоской,
Я ехал медленно домой.
Настала ночь, мерцали звёзды…
Смотря на них, глотая слёзы,
Я чувствовал тоску в душе.
Моя мольба, рыданьем полна,
Рвалась к небесной вышине.

Но небеса в тот час безмолвно
Не отвечали вовсе мне.
Меня буквально убивала
Картина пройденных часов.
И память, вновь и вновь, устало
Напоминала всё, без слов.
Как жаждал я грядущим утром

Господь мой Бог Творец вселенной В молитве слабой и презренной Внемли, внемли в святом величье Когда весь мир земных людей С холодным, мрачным безразличьем В глубокой горечи моей, проклял меня Изгнав в пустыню Где я страдаю и до ныне Несчастный жребий свой влача Где жизнь гаснет как свеча Где постепенно умирая Мольбой смиренною взывая, Губами тихо шевеля И мокрыми от слёз глазами В ночную высь небес глядя Творец о милости прошу Нет мне не нужно всяких благ Хоть я и болен, нищ и наг Но умирая постепенно Проказой страшной поражён Молю, услышь мой слабый стон Пошли мне смерть, но смерть мгновенно Пошли мне смерть без всяких мук Прервав мучительнейший круг Мне будет сладким утешеньем Навеки с ней уйти в забвенье Прости кощунственное слово Что я Тебе сейчас сказал, Но я надежду быть здоровым Тебе признаюсь потерял Мерцали серебром светила Молчала ночь, замолк и я Болезнь снова с большой силой Жестоко мучила меня Душа усталая стенала Как будто вырваться желала От изнурительных объятий Вдали уснув лежали братья Несчастья горького друзья Им сон короткого мгновенья На миг дарил успокоенье Поднялось солнце, день настал Что он нам даст Никто не знал Друзья поднявшись в путь пошли Я как и прежде отставал Картиной мрачного конца Врывались снова к нам в сердца И как и раньше жаркий зной Полил нас всех и мне порой Казалось жизнь жестоким сном Клубком мучений, но потом Я с удивлением заметил Что нас в дороге кто-то встретил Его в пути остановил Тяжёлый вопль моих друзей Я к ним скорее поспешил Их крик о помощи молил «О Иисус, о Сын Давидов» Они вторили каждый раз «О исцели, помилуй нас» Не вдалеке от нас стоял И с состраданием молчал Какой-то путник, я не знал кто Он И так же не посмел кричать С друзьями, только взглядом В надежде вставши с ними рядом Смотрел с мольбой Ему в глаза И взор Его внезапно встретив Я вздрогнул вдруг, когда заметил С какою нежной теплотой Он на меня смотрел так просто А в сердце боль проникла остро Как будто в чём-то виноват Ведь в душу вникнул этот взгляд, Где всё узрел и прочитал И в скрытом сердце он узнал Когда Творца Небес о смерти Я тёмной ночью умолял Он видел всё и то проклятье О чём Ему хотел сказать я Но нужных слов не находя Он и без них понял меня «Скорей идите покажитесь Священнику», И мы ушли Но я друзья уже в пути Спросил о Нём «Кто Он, скажите?» Из них ответил мне один «То Царь Мессия, Божий Сын» Мне не понятно до сих пор Как это всё произошло, Но боль, страданья и позор Внезапно, мигом всё ушло В себе почуяв исцеленье Я замер в сильном изумленье Исчезли мигом сердца муки Здоровы! Тело, ноги, руки И крик взлетел в небес покров Творец, Творец Мой я здоров Горло сжалось В слезах потоками прорвала Всё что в душе своей имел Мне трудно это объяснить К стыду скажу, я не умел Я не умел благодарить Кричали, плакали друзья Со мною вместе, но, а я В неописуемом волненье Обратно быстро побежал Я знал что делал, да я знал Я побежал тогда к Мессии И он меня как будто ждал Обняв Его святые ноги Я громко плакал и рыдал И что-то говорил о Боге И снова, снова повторял Не в красноречии словах, Но с благодарностью в слезах Я говорил слова простые Но с тихой грустью прозвучал вопрос: «А где же остальные?», Мне стало больно, в этот миг Я вспомнил вдруг об остальных Я вспомнил как они просили Но чтоб придти к Нему склониться Склонить сердца свои и лица Со мною вместе, позабыли Вздохнув меня Он отпустил Но перед тем благословил И как на крыльях я потом Летел обратно в отчий дом Отчасти я летел как птица Я представлял родные лица Восторги, встречи и объятья Отца и матери, и братьев И крики, радость на устах И слёзы счастья на глазах И снова слилось всё в одном Скорей в родной вернуться дом Вот и пришёл я, но а там Родные в первое мгновенье Своим не верили глазам Глядя с великим изумленьем Не передать мне радость их Знакомых и друзей моих Немного времени спустя Желанье крепкое меня Подняло в путь в Иерусалим Где перед Господом Святым Мне захотелось помолиться В великом Храме преклониться Воздать хвалу Творцу и богу И снова в дальнюю дорогу В великий город я пошёл Мой путь мне всё напоминал Те дни и страшные мгновенья Когда от жуткого мученья Я постепенно умирал Вот место то где я молился Где с болью Бога умолял Чтоб Он к мольбе моей склонился И смерть скорее мне послал Но вот в дали к глазам моим Предстал с величьем Святым Наследье древнее отцов Краса земли Иерусалим Он вновь стоит передо мной И я смешавшийся с толпой К нему как прежде приближался С народом вместе я спешил Но был немного удивлён Когда подняв свои глаза Вдали увидел три креста Кто там был распят, я не знал И поскорее поспешил И тихо у людей спросил: «Кого там на кресте распяли?» Но только мне не отвечали Потом лишь прошептал один, «То Царь Мессия, Божий Сын» Я верить не посмел ушам, Ушам не смог, но вот глазам Возможно разве позабыть, Его лицо, Лицо родное, На столько близкое Святое Взять оплевать Его, избить И застонал я «Боже Мой, Что они сделали с Тобой?» Кто мог пробить гвоздями руки Твои Кто мог Тебя казнить Когда Ты жизнь умел дарить Но а теперь От страшной муки Ты жизнь бесценную отдал, кому? Толпе людей презренной Кто только что тебя поднял В мученье страшном над вселенной Мой взор туманился от слез Я застонал: О мой Христос! И больше говорить не мог Лишь повторял себе «О Бог» Сплетённый с терния венец Чело язвил, но вздрогнул я Когда в небес простор глядя Он закричал: «Отец, Отец, зачем оставил Ты Меня?» Померкло солнце, тьма сошла Народ бежал, остался я Откуда взялось то томленье В душе и сердце, я не знал, Но приклонив свои колени Сквозь слёзы, с болью прошептал «Господь Мой бог, Творец вселенной В молитве слабой, но священной Внемли, внемли в Святом величье Когда весь мир земных людей С холодным, мрачным безразличьем Распял Христа, Царя царей Когда о смерти я взывал Он, Он вместо смерти Жизнь мне дал И жизнь эту принимая, её Тебе я возвращаю Навек отныне Боже Мой, Я раб Христов и раб я Твой»

Павел Шавловский ИонаИосифПророкДаниилПонкратийПрокаженныйАвраамСиротыРазбойникБлудный сын

ИОНА

Мне не понять усталость эту...Вопросы есть, но не на все,определенный мир ответаосветит правду в темноте.Не всё, что ищем мы, находим,нам часто много не понятьи, не поняв, порой отходимот света истинного вспять.А мир обманчивого чувстваволнует ложным рубежомна миг короткий, и потомразочарованно и грустномы снова в поиске идем.Как долго мы себя терзаем,как долго и напрасно ждём,и Божий план не понимаем,и все равно идем, идем,стенаем, томимся и ищем...Душа устала, просит пищи,вкушая боль бесплодных мук,проходит время зря и вдруг –мы всё внезапно понимаем,нам станет ясен каждый миг,когда мученья заменяя,приходит мир. Когда впритыкс небесной святостью столкнёмся,на миг замрём и улыбнёмся...Да, это так, и как не странно,живет и дышит неустаннов нас непонятная мечтао вечном счастье. Суетаеё не властна уничтожить,внутри души она живети из людей никто не можетеё понять. Она тревожит,и душу к вечности зовет.А мы порою так похожив своем упрямстве на людей,подобным нам из древних дней.Мой друг, мы жизнью нашей пишемсвою судьбу, и свой отчетмы отдадим, когда услышимслова святые: "Се, грядёт!"И звуки счастья, вопли стонатогда разданутся вокруг,но будь внимателен, мой друг,давай мы вспомним про Иону.Я вижу ясно пред собойтот грозный шторм и как с волнойза жизнь свою сражаясь трудноплывет, изнемогая судно,не в соглашении с судьбой.И среди грохота и шума,как будто скрывшись в мраке трюма,спит, не взирая ни на что,беглец несчастный. Сон егоздесь не уместен, он не знает,что это судно погибает –он спит (как часто спим и мы)...Но среди этой мрачной тьмы,как будто отдаленным стоном,раздался крик: Проснись Иона!Корабль гибнет - выходи,еще чуть-чуть, совсем немногои мы умрем, воззови же к Богу,чтоб не погибли от воды...Молились все, остался ты.Остался ты - судьбы загадка,вот брошен жребий,в сердце кратколетит вопрос, бросая в дрожь:- Кто ты, откуда ты идешь?Кто ты?Глухая боль признанья "кто я",душе всего больней признаться,в корне всех страданийкороткой фразой "я -еврей".И если это неизвестно, то я отвечу:Мой народ - Израиль избранный,я - тот, кто перед Богом вечным честноходил всю жизнь за годом год,что пользы в том, теперь скрываясь,от всех и от себя бегу,всего лишь только потому,что с Богом я не соглашаюсь...Но, капитан, куда я спрячусвою тоску? Да, да, я плачу,мне очень больно без Него,и гордость сердца моеговнутри меня сейчас терзаетбуквально всё, пойми, я - тот,кто правду истинную зная,ту правду, что во мне пылая,усталое сознанье жжёт,пытаясь скрыться, убегаяот Господа. Знай, буря водсейчас не просто разразиласьи вспышки молний, гулкий гром,всё это горе совершилосьиз-за меня над кораблем.Знай, что не будет преступленьем,когда сейчас меня волнам вы отдадите,во мгновенье утихнет буря,пусть же вам не будет в тягость это дело,не тратьте время, будьте смелы...Бывает, исповедь поройне даст желанного покоя,и боль реальности волнойнас принимая, грех не смоет.Вкушая горечь сожаленья,мы вспомним всё, и обо всёмнапомнит память во мгновенье...Но к счастью, время не стоити с громким воплем покаяньянезамедлительно летитсвобода в солнечном сияньи.Бог не без милости, и намв том сомневаться нет причины,тем более, когда Он Самнас вырывает из пучины.И мы, растрогавшись, готовыидти на призыв не боясь,мы жаждем что-то делать снова,в лицо опасности смеясь.Да, мы готовы, но обратно:ошибки боль, не тот расчёт,как мы надеялись, и вот,нам снова станет неприятно.Себя, почуяв огорченным,спокойно небо, солнца свет,никто не гибнет, все спасённы,но мы? Спокойны ль мы? О, нет.Нам тень растения дорожевсего на свете в этот миги мы так стонем: "Больно, Боже,как больно, стебелёк поник"...Иона, слушай, Бог ответитна необдуманный упрёки то, что Он сейчас осветит,узри и, взяв себе в урок,проникнись этим Божьим Словом,внимай Ему и будь готовым...Так говорит Великий Бог:Когда впервые с горьким плачемнад Авелем склонилась мать,постигнув в горечи, что значитиметь, но вместе с тем терять.Не ты смотрел на преступленье,и как впервые над землёйраздался первый крик мученьяАдама с Евой предо Мной!Не ты смотрел, как одинокоим было после без Меня,не ты страдал себе жестоко,на их беспомощность смотря!Я не создал их для страданья,Я не создал их для греха,когда вершиной мирозданьяпоставил их двоих тогда,Не ты, мучительно, векамитерпел падение людей!Не ты, бегущими годамиих звал к Себе от злых путей!Не ты любил! Не ты в терпеньиих доставал из бездны зла,но Я! Лишь только Я прощеньеим с радостью давал всегда!Не Я, а грех их души губит,Я не хочу, чтоб было так!Я не хочу, чтоб гибли люди,Идя на смерть в бездонный мрак.Пойми, что Я – Отец, и значит,Мне дорога судьба людей,Я их родил, и зло не спрячетмольбу и слезы их очей,мольбу и слезы...Слово Богав себе скрывает боль Отца,Его забота и тревогапорой настолько нам близка.Бывает, личные законыдороже сердцу и родней,чем судьбы гибнущих людей,как было раньше, в дни Ионы...Пусть Слово вечного Писаньяне будет нам, друзья, в упрёк,дай Бог, чтоб высшее призваньене в тягость было нам, но впрок.

ИОСИФ

Земля хранит свои секретыСвятым молчанием вековИ тайной мудростью одетаСудьба святых ее сынов,Чей дух еще не знав страданьяРожден был в царственном сиянье,Чьи мысли пламенно летятТуда, где только лишь свобода,И часто бездна небосводаВлечет к себе их грустный взгляд.Земля! С ней связанно так много,Наш первый вздох и первый шаг,И наша радость встречи с Богом,И первый стон, и боль в глазах,И постоянный зов дороги,Нектар любви и яд тревогиТак странно смешаны в сердцах.А смысл святых ее преданийПриправлен горечью страданьяИ силой Слова, чье сияньеГорит как в солнечных лучах.В ней быль уже прошедших днейВолнует душу грустной песнейИ силой чувств, что часто в нейНа миг замрет, и вновь воскреснет.Их много, но одна из нихСтоит так живо перед взором.Та песня славных дней былых,Когда сливались с ночью горы,Когда жемчужная росаПросторы влагою покрыла,И ярким серебром лунаВзошла и землю озарила.И кто-то там тогда стоналНа той земле, земле избранной.И кто-то там тогда скрывалОт всех свою больную рану.Тот стон не каждому знаком,Но сердцем можно слышать в нём,Как снова душу боль объяла,Как память ярко рисовалаРодной шатёр, и в нем всегоДвенадцать, кроме одногоСынов родных, пред ним стоящих.Глаза опущены, молчат,А он в руках своих дрожащихВ крови изорванный нарядСжимает с пламенною больюИ долго, долго по раздольюЛетел его скорбящий крик...Тот страшный час,Тот жуткий миг...Огнем мучительных страданийНе оставлял его сознаньеРодного сына нежный лик.Спокойный взор и темный волос,Улыбка и приятный голосНе оставлял его.Всегда он вспоминал его словаСтоя бессоными ночами,Глядя усталыми очамиКуда-то в звездной выси даль.Свою тоску, свою печальОн скрыл от всех во свете дня,От всех, но лишь не от себя.Земля! Земля! Свидетель горяИ сторож тайных наших мук,Что иногда в печальном взореБлеснет слезой случайной вдругНа миг один, исчезнув быстро.Смахнет рука соленый след...Но ночь прошла, и вот рассветУже спешит в лазури чистой,И чувством сладостным горяВстречает солнца диск лучистыйЛюдское сердце и земля.А там вдали уже раздалисьЧуть слышно чьи-то голоса,То в дом отцовский возвращалисьЕго родные сыновья,Стремясь закончить путь далекий.Вот поднялись на холм высокийИ там узрели наконецШатры, где их родной отецВстречает мягко, как всегда,Лишь дрогнул глаз его слегка- Счастливым ли был путь ваш, дети?И старший сын тогда ответил:- Отец! В обратный путь домойМы с сердцем радостным стремились,Сейчас стоим перед тобой,Но знай, отец, мы возвратилисьК тебе не все. Взгляни на нас,Взгляни и вспомни, как-то разТы простонал совсем без силы,Что мы сведём во мрак могилыТвою в печали седину.Отец, прости нам ту вину!Прости, отец, за зло обмана,За то, что правды горечь скрыв,За эту боль, за эту рану.Отец, твой сын Иосиф жив!Одежда, что тогда в слезахБыла твоей душой узнана...Его вели тогда в цепяхПо древним землям Ханаана.Когда утешиться о немНе мог ты в скорбии великой,Он был тогда уже рабом,В неволю проданный в Египте.И много времени спустяПробил тот час земного дня,Ты помнишь голода начало,Как нас звала и привлекалаТа утешительная весть,Что хлеб в земле Египта есть.Ты помнишь, как нас там суровоВстречал начальник той земли,И сделал так, чтоб все мы снова,Вениамина взяв, пришли.Он встретил мягко нас потом,И пригласивши всех в свой домОн был наряжен так богато,Что в нём узнать родного братаМы не могли, но в дрожь нас бросилКогда на нашем языкеОн крикнул с болью: «я - ИосифЖив ли отец, скажите мне?»Отец, он плакал как ребенок,Мы не могли придти в себя,Наш брат - наместник фараона,Рыдал как малое дитя.Как он смотрел на наши лица,С какою радостью живой...Взгляни, отец, вот колесницыПрислал он с нами за тобой.Он ждет тебя и нас в столице...Сын смолкнул, завершив рассказ,Что в сердце в силе длинных фразВходило сладостно и больно,Как нежный свет в слепую тьмуИ прозвучал ответ: «Довольно.Увижу сына и умру!»Земля - свидетель этой встречи,Когда наплакавшись вдвоем,Вводил отца, обняв за плечи,Любимый сын в свой новый дом.От прежней скорби и разлукиУ них один остался вздох,Одна лишь мысль в певучем звуке:Как Ты велик и дивен, Бог!И зло из памяти стираяВновь мир царил внутри семьиНа все лета, о чем вещаяГласит нам память в наши дни.Святыня древнего сказанья,Земли и радость, и печаль,Что иногда внутри сознаньяВолнуя души манит вдаль.Безмолвно говоря о том,Что ждет нас необъятный домЗа высотою небосводаГде Бог, Отец наш, даст свободу.

ПРОРОК

Ты там, за звездным небосводом,Ты здесь, среди земной красы,Но в сердце падшего народаВ душе погибшей, есть ли Ты?И если Ты там, где забылиТвою благую святость, Бог,Где смертью смертные судилиТвоих святых, где Твой пророкВ своей стране от всех скрываясьЖивет, в одном лишь утешаясь,Что средь молчащей темноты,Остался с ним лишь только Ты.Кто это сон ночной тревожит?Кому не спится в этот час?Чей это горький стон? Быть может,Жестокий недуг сердце гложетИ дух терзает каждый раз,Что нет желанного покоя,И в небо смотрит грустный взгляд,Где звёзд рассыпанный нарядМерцает нежной чистотою,Как будто тихо говоряО Боге праведном... Но кто жеСвоей молитвой ночь тревожит,Не тратя ни минуты зря?Кто этот муж с орлиным взором,Горящим пламенем святым?Кто он? Что к неземным просторамВзывает дух его и с нимКак будто слился мир небесный?Он с виду беден и убог,Но всем в Израиле известно,Он - верный Господу пророк.Он тот, чей глас не умолкает,Чей крик зовет и обличаетРодной народ, и каждый знаетС ним рядом неизменный Бог.С ним Бог, и в этом нет сомненья,В нём нет лукавства, нет греха,Бессильна власть людского мненья,И яд мертвящий языкаНад мужем, избранным Владыкой,Как звук пустой, как дальний звон...Но что же этой ночью онВзывает ввысь в мольбе великой?...Когда родному ты - чужой,Любя своих, своим - не свой,Когда вкусив печать разлукиВ своей стране, но вряд ли мукиПозволят спать в тиши ночной...И странно, сложно, непонятноЧужим в своем народе жить,При этом свой народ любить,Не ждя любви взамен обратно.Любить, но не скрепя зубамиИ снисходить, но не к греху,Любить и ждать, молясь ночамиИ ждать, смотря в ночную тьму...Так сам Господь нас ждал когда-то,Когда мы все ушли туда,Туда, откуда нет возврата,Где нет ни счастья, ни добра.И нас дождавшись, нас простивши,Омыв, очистив, освятив,Не упрекнув и всё покрыв,Привлек к Себе любовью свыше.Куда спешит толпа народа?Кто их заставил в жаркий знойДорогой пыльной и сухойИдти к морским шумящим водам?Не боль безжалостной войныПодняла всех людей на ноги,Не страх болезни, царь страныТревожит всех, и сам в тревоге.Три года не было дождя,Три года небо жаркой крышейДавило люд, но стало слышноЧто сам пророк позвал царя.И все спешат, ведь всем известноЧто тот, кто на Кармиле ждёт,Закрыл молитвой небосвод.Здесь непокорность неуместна,И труден путь, и солнце жжёт,И в сердце мира нет... но вотВсё позади, пути усталость,Забыта жажда, но осталасьТо, что бессильна подавитьДуша людская, та тревога,Когда нет мира с вечным Богом,И смысла, чтобы просто жить.Пусть внешне мир, но в подсознаньиНе жизнь, а так лишь – выживанье.И все попытки заглушитьГлухую боль лишь тратят силы,Приблизив только мрак могилы...Но путь окончен, шум умолк.Толпа народа и пророкЛицом к лицу. И только Бог,Великий Бог с пророком вместе.Что в жизни может быть чудесней,Когда живительный потокНебесной силой вдохновлённый,В словах немногих облечённый,Сердца волнуя через слухПроникнул ярким светом в дух.И будто отдалённым стономПредстала быль уснувших дней,И потрясла умы людейВся прелесть Божьего закона,Где все уставы правдой жгут,Где жизнь кипит, и вспомнил людТу быль, что жива и доныне,Когда отцы их шли в пустыне,Как Сам Господь в Египте судСвершил, их всех освобождая,Как глас звучал с вершин Синая,К сердцам израильских детей...Но в этот час всего сильнейСам Бог явил себя народу -И над молчащим небосводомУдарил гром, покрывший дрожьюОкружность всю, и пламень БожийСошел на жертву, сей урокПронзил сердца в огне великом,Народ взорвался диким криком:Господь есть Бог, Господь есть Бог!..Все в изумлении глубоком,И рады, ведь пришли не зря...И только тонкий слух пророкаУслышал дальний шум дождя.Из всех, вокруг него стоящих,Один лишь он постигнуть мог,Что в жизни нет сильней и слащеКогда с тобою рядом Бог.

ДАНИИЛ

К Тебе, мой Бог, моё моленьеДерзаю вздохом произнесть,Излить всю боль и все томленье,Одно лишь только утешеньеВ молитве этой - Ты и есть.И счастье - пред Тобой склониться,Всем естеством желая скрытьсяОт всех ненастий и забот,И горько плакать, и молитьсяОт беспощадности невзгод.Ты знаешь сердце моё, Боже,Что для меня всего дорожеВсех благ, сокровищ, наслаждений -Одно короткое мгновеньеПобыть наедине с Тобой!И с этим ничего в сравненьиНе может быть. Одной мольбойК Тебе об этом я взываюИ горько плачу, вспоминая,Ненастных прежних дней печать.И как не плакать, не стонать...Свободный раб.Моя свобода – могилы мрак.И на земле я - сын плененного народа,В чем боль привычкой стала мне,В чем стал привычен горький жребий,И что осколки детских летОстались словно нежный светЗари, не вспыхнувшей на небе...Но лишь одно мне не понять,Зачем кому-то отбирать,Топтать и рвать мою отраду,Мою последнюю усладу -Когда в молитве к небесамК Тебе лечу... Я не отдам,Я не отдам под власть законаКрасу молитвенного стона.И на попрание ногамСвое единственное счастьеМогуществу жестокой властиНе допущу и не продам.Я - волен в духе, пусть не в теле,Над тленным только прах царит...Ты будь судьею в этом деле,Тебе мой дух принадлежит,Тебе, мечта и утешеньеИ эти краткие мгновенья.Что в жизни лучше может быть,Когда склонив свои колени,Душою жаждущей общеньяВновь обретаю силу жить.Тебе, мой Бог, Тебе всю душу,И тайны горечь отворю.Приди, я сердцем жажду слушатьИ ощущать любовь Твою.Возможно, не была молитваТакой, как в этот древний час,Но силой времени не скрыто,То, что кричит порой и в нас.Кто мог душе твоей усталой,Душе измученной, без сил,Сказать о том, как много далаСудьба твоя, о, Даниил!..Ты мог ценить тем незаметным,Тем незавидным и простым,Простым общеньем с Богом,В этом, ты мог дышать буквально Им,Ты мог, что многие не могут,Что очень многим невдомёк,То, как душа приходит к Богу,И как к душе приходит Бог.Но ты не знал тогда в терзаньи,Среди зверей во рву о том,Что чрез заслон веков, потом,Посмотрит с чистым пониманьемСвятая Церковь, и в страданьиПойдет за Богом сим путем.И в лицах слабых, неспособных,Но внутренне тебе подобных,Она сумеет сохранитьВсё, что нам дано в утешенье,В поддержку, слово наставленья,Всё, что дает нам силу жить.А царь, чего он горько стонет?Ужель ему дано страдать?Ужели вправду сон отгонитВеликой совести печать?Тебе ли, грозному владыке,Рыдать, как малому дитю?Тебе ль, чей скипетр великийПод властью держит всю страну?Тебе ль стонать, как раб под гнетом,Чья незавидная судьбаТак малоценна и черна,Но в чем-то мрачном и далекомСобой так схожа на тебя.Теперь ли ты постиг, стеная,Безжалостную правды суть,Теперь ли ты познал рыдая,Что капли гордости, чуть-чуть,Вкусить совсем немного надоДля славы тленной и затем,Она, имея силу яда,Убьет в душе любовь над тем,Чем дорожить как жизнью нужно,И что нам жизнь несет с собой,То, что зовем мы просто «дружбой»,Что так не ценится порой.Хотя не нам судить об этом,Чего в душе греха таить,Мы все виновны и при этомНе даст нам правду совесть скрыть.Но ты взгляни, там над востокомАлеет небо, посмотри,А друг, твой друг во рву глубокомВозможно жив еще, беги!Беги, надежды упованьеТебя пусть снова оживит,Пусть вспомнит с радостью сознанье,Что Бог - прибежище и щит...Вот ров уже перед глазами,Довольно горестно вздыхатьИ не стесняйся закричать.Нет в том стыда, кричать слезами,Нет в том позора и греха,И душу изливай устамиВо тьму безжалостную рва:Где ты? Который любишь Бога,Ответь, смог ли спасти тебяТот, Кому верен был во многом,Кому служил, Кого любя,Ценил превыше жизни тленной,Превыше радости мгновенной,Не побоявшись умереть.Спас ли тебя твой Бог, ответь!Я, отступая здесь замечу,Что очень трудно описатьПростою рифмой силу встречи,Мне легче смыслом передать,Возможно, пусть и не дословно,Но слишком силен этот миг,Насколько сладостно, огромноСплотило время этот стих.Но я бессилен, я признаюсь,Возможно, я бы так не смогНо в крике этом содрогаясь:«Я жив, и жив Господь мой Бог!»Ответьте мне, кто правду любит,И тот, кто в истине живет,Ужели Бог своих забудетУжель Своих оставит Тот,В Ком счастье, мир, любовь, свобода,И Кто готов в огонь и в воду идти,Но с теми лишь идёт,Кто служит не себе в угоду...Пусть это слово подтвердитИ тот, кто горя муку знает.Пусть эта истина пылаетИ изнемогших обновит.А дней прошедших быль живаяНа миг открывши тайны теньЗовет, зовет не уставаяВстречать грядущий новый день.Что он несет нам, мы не знаем,Учась же временем ценить,Мы чаще к Господу взываемИ получаем силу жить.

ПОНКРАТИЙ

Отец, услышь мое моленье,быть может, я в последний разв молитве возношу прошенье,в жестокий свой предсмертный час.Я смертной муки не боюсь,ведь я, Творец, к Тебе стремлюсь.Всегда, идя со мною рядом,я под Твоим великим взглядомв любви небесной возрастал,и вот теперь, мой час настал.За Слово истины высокой,не может враг никак понять,что мне не страшно умирать,пусть даже смертью и жестокой.Но вот молитву возношу,открывши боль души своей,Творец, о матери прошу:о, помоги несчастной ей,Ведь у нее здесь одинединственный, любимый сын,храни ее, Отец мой вечный,Своей любовью бесконечной,Её Тебе я отдаю,в Твои Божественные руки,о, дай ей силы, я молю,в последний час мой смертной муки.Сейчас, склонив свои колени,я пред лицем Твоим молюсь,а завтра утром, на арене,к престолу славы вознесусь.И в сердце радостью объят;еще чуть-чуть, еще немногои я взлечу в небесный град,и буду жить с Тобою, с Богом.Ночная спящая столица,великий город - город Рим,где глубоко, в сырой темнице,молился вольный неба сын.Ночная летняя прохладаукрыла все своей росойи тихо, спящая отрада,дарила сладостный покой.Молитвой сердце укрепив,спокойно спал страдалец юный.И луч в окно проникнув лунныйего собою осветил:В нем все дышало красотою,в чертах небесного лицав предсмертный час он был спокоен,как сын великого Творца.Таких, как он, в тот час немалоза Бога свято умирало,чтоб средь языческих державлюбовь Христа торжествовала.И кровь Божественных детейарены Рима обогряла,но всё сильнее, средь скорбей,живая вера возрастала.Вот ночи время пролетело,и дверь тоскливо заскрипела,и стража выполнять указидет. И он в последний разпо римским улицам шагает,и с болью в сердце вспоминает:О сколько же его друзейдорогой этой прошагалии после, свято умиралиот жутких пыток палачей.Но тут, дорогу преграждая,к арене не успев дойти,он взгляд знакомых глаз встречает,почти в конце всего пути.Как сразу руки ослабели,как в сердце заболела рана,губами слышно еле-еле,он прошептал с тоскою: мама.И сразу сердце с болью сжалосьот муки дикой, неземной,во взгляде просьба, вдруг, прорваласьневыразимою мольбой:Не надо, мамочка, ты слышишь?Меня ведут же убивать,ведь ты с трудом от боли дышишь,Зачем тебе сильней страдать?Сейчас откроют клеток двери,как в муке будешь ты взирать,когда меня на части звериклыками будут раздирать!О, пожалей себя, родная,молю уйди, не мучь себя,как страшна мука эта злая,уйди же, мать, прошу тебя!..Но материнский взгляд глубокийсказал с любовью неземной:Сынок, я здесь не одинока,со мною Бог, Отец Святой.Ты прав, жестока эта мука,но наш Господь страдал сильней.Иди, пусть краткая разлукаприблизит нас к Царю царей.О, христианское терпенье,как силен Бог твой в небесах,Не знают, что такое страхтвои наследники спасенья.Пред всем народом воин веры,(какой он все же молодой),последний вздох, прыжок пантеры.И льется кровь его струей.Закрылись юные глаза,венец страдания приемля,и материнская слезаупала на сырую землю.Года летят, летят стрелой,как быстро время пробегает.И мы, идя земной тропой,следы кровавые встречаем.Они всё время там лежат,их толща времени не скроет,Они о многом говорят,все воды мира их не смоют.Быть может, каждого из насстраданья в мире также ждут,но Тот, Кто нас однажды спасблагословит земной наш труд.Пусть будет горе, пусть мученьяи испытанья впереди,но мы идем в страну спасеньяв надежде, вере и любви.