Сергей ястржембский. Меня зовут владимир греви Сергей ястржембский фотографии

Сергей Владимирович Ястржембский. Родился 4 декабря 1953 года в Москве. Российский государственный деятель, дипломат, бывший помощник Президента Российской Федерации. Кандидат исторических наук. Охотник, член Международного сафари-клуба, режиссёр-кинодокументалист.

Отец - Владимир Ястржембский, полковник, руководитель военпредства в корпорации «Миг».

Мать - лектор Центрального музея В. И. Ленина.

Имеет польские корни, его фамилия с польского переводится как «Ястребовский» (от польск. jastrząb - «ястреб»). Его род проживал в Брестском воеводстве Великого княжества Литовского. Во времена Российской империи род был признан в российском дворянстве по Гродненской губернии, с внесением в 6 часть дворянской родословной книги. Род пользуется гербом «Слеповрон».

С раннего детства проявлял способности к языкам. В школе любил гуманитарные предметы, в частности, географию и историю. Был активным комсомольцем, интересовался политикой.

После школы поступил в Московский государственный институт международных отношений МИД СССР, который окончил в 1976 году. Вместе с ним учился Алишер Усманов.

Свободно владеет английским, французским, словацким, португальским, итальянским языками.

В институтские годы Ястржембский получил доступ в спецхран библиотеки МГИМО, стал регулярно выезжать за границу по линии Комитета молодёжных организаций - структуры, плотно опекавшейся КГБ СССР. Из этих поездок, по его словам, регулярно привозил домой разнообразную политическую литературу, в том числе книги диссидентов.

В 1979 году окончил аспирантуру Института международного рабочего движения Академии наук СССР.

Член ВЛКСМ с 1966 по 1981-й. Член КПСС до 1991 года.

С 1979 по 1981 год работал младшим научным сотрудником Академии общественных наук при ЦК КПСС.

В 1981-1989 годах - старший референт, редактор-консультант, заместитель ответственного секретаря журнала «Проблемы мира и социализма» (Прага, Чехословакия).

В 1989-1990 годах - старший референт международного отдела ЦК КПСС.

В 1990-1992 годах - заместитель главного редактора журнала «Мегаполис», главный редактор журнала «VIP», заместитель генерального директора Фонда социально-политических исследований.

В 1992-1996 годах - на дипломатической работе: директор Департамента информации и печати МИД России. В этот период 2-3 раза в неделю вёл пресс-конференции и брифинги с иностранными журналистами.

С 3 июня 1993 года по 13 августа 1996 года - Чрезвычайный и полномочный посол Российской Федерации в Словацкой Республике.

13 августа 1996 года был назначен пресс-секретарем Президента Российской Федерации . Эту должность он занял по предложению главы президентской администрации . По словам Ястржембского, давая согласие он поставил Ельцину условие: между главой государства и его пресс-секретарём не должно быть никаких посредников, и никто не вправе диктовать пресс-секретарю, что надо публично озвучить, кроме самого президента. Это условие Ельцин соблюдал все два года его работы.

Формула, которую выработал для себя Ястржембский в работе с мировой прессой, звучала так: «Лучше информировать, чем объяснять. Лучше объяснять, чем оправдываться. Кто оправдывается - тот проиграл».

Ястржембский признавал, что в своей деятельности сообщал общественности не всю правду, «часто недоговаривал, часто лукавил», использовал эвфемизмы, фигуры речи и условные формулы; однако избегал откровенной лжи - ибо пресс-секретарь, совравший мировой прессе, перестаёт для неё существовать как авторитетный источник информации и остаётся лишь должностным лицом.

Важным в своей профессии пресс-секретаря Ястржембский считал не только знать настроение и позицию шефа, но и самому разбираться в тонкостях текущего политического момента.

С 28 марта 1997 года занимал пост заместителя Руководителя Администрации Президента Российской Федерации - пресс-секретаря Президента Российской Федерации. В этом качестве работал до 12 сентября 1998 года.

В сентябре 1998 года, после того как Госдума вторично не утвердила на пост председателя правительства РФ , Ястржембский в числе нескольких единомышленников обратился с письмом к президенту Ельцину рассмотреть ещё ряд кандидатур, среди которых, в частности, были: Примаков (которого в итоге и выбрал Ельцин), Вяхирев, Лужков. Присутствие в списке кандидатов Лужкова вызвало раздражение главы кремлёвской администрации и зятя Ельцина Юмашева, который расценил письмо как лоббирование интересов мэра Москвы. Вследствие чего все авторы альтернативного списка, в том числе и Ястржембский, вскоре лишились своих постов в окружении Ельцина.

За эффектную внешность и неравнодушие к прекрасному полу во времена его работы с Борисом Ельцином Ястржембский получил от журналистов прозвище «Ястреб женский» .

Запомнился рядом высказываний, ставших крылатыми, а некоторые - предметом шуток и насмешек.

Цитаты Сергея Ястржембского:

«Президент работает с документами...»

«Президент проходит диспансерное обследование, работает, а рукопожатие у него крепкое».

«Уже последовали неопровержимые опровержения».

«В нашем нелегком деле очень важно умение держать паузу. Пока вы ее держите, приказ, который был вам дан, может быть отменен».

«Я в режиме «если» не работаю».

«Состояние здоровья российского общества дошло до критической черты...».

«Мэр Москвы обладает многими выдающимися качествами. Не хотелось бы говорить об этом за глаза».

«Здесь все неправда - от первого слова до второго».

«Организаторы мероприятия подставили и себя, и других людей под действия сил охраны правопорядка. Это сделано для того, чтобы на несколько дней оказаться на первых страницах европейских СМИ».

«На два последних вопроса не отвечаю. По третьему вопросу - не знаю».

«Очень часто то, что говорит президент, воспринимается абсолютно буквально... Нужно относиться к этому, повторяю, хотя бы с небольшой долей юмора».

«Несколько раз мне пришлось прокомментировать лаконичные, образные импровизации президента».

Задержка российских воздушно-десантной дивизии на территории Айзербайджана объясняется тем, что дивизия просто задержалась в Айзербайджане».

«Вряд ли вообще уместно говорить применительно к событиям того времени, используя термин «оккупация». Если оставаться на почве применения этого термина в международном праве и исходя из фактов истории, невозможно не сделать вывод, что об оккупации не может идти речь. Ввод войск осуществлялся на основании договоренностей и с ясно выраженного согласия существовавших тогда в республиках правительств и властей, как бы к ним ни относились сегодня. СССР не находился в состоянии войны и не вел боевых действий на территории трех балтийских государств, поэтому о слове «оккупация» нельзя вести речь... Чрезмерное педалирование темы расхождений в исторических оценках прошлого на сегодняшний день показало всю свою неактуальность».

«Уверен на 100 % и даже больше, что если бы я с самого начала подписывал работы своим именем, то люди оценивали бы не фотографии, а то, что их сделал именно публичный человек. Лишь когда стало понятно, что мои снимки вызывают интерес, более того их покупают известные коллекционеры, то я решил снять маску».

После отставки отправился в отпуск - на охоту в Африку. После возвращения из отпуска получил высокий пост в правительстве Москвы. В 1998-2000 годах - заместитель премьера Правительства Москвы.

С 20 января 2000 года - помощник Президента Российской Федерации . Ястржембский создал и руководил управлением по чрезвычайным информационным ситуациям (освещало, в частности, катастрофу подводной лодки «Курск», террористический акт на Дубровке).

С 2000 по 2004 года озвучивал официальную позицию Российской Федерации по контртеррористической операции в Чечне.

В 2001 году Ястржембский был с визитом в США, где вёл переговоры с советником президента США по национальной безопасности о создании российско-американского информационного центра по борьбе с международным терроризмом, однако не встретил поддержки американской стороны.

В период 30 марта 2004 - 13 мая 2008 был помощником Президента Российской Федерации Путина, специальным представителем Президента Российской Федерации по вопросам развития отношений с Европейским союзом.

В мае 2008 года вступал в должность новый президент , в команде которого Ястржембский себя не видел и от его предложений отказался.

Этот переходный момент Сергей Владимирович счёл оптимальным для завершения карьеры. Ко дню принятия решения об уходе в отставку для Ястржембского представляла профессиональный интерес лишь одна дипломатическая должность - постоянного представителя России при ООН, однако её занимал его закадычный друг , и Ястржембский даже не стал поднимать вопрос об этом назначении перед Путиным.

В 2009 году основал кинокомпанию «Ястреб-Фильм». Под псевдонимом устроил несколько фотовыставок на охотничьи сюжеты.

В 2010 году Ястржембский дебютировал как режиссёр-документалист и снял документальный фильм «Священный огонь Химба», с которым был номинирован на премию «Золотой орёл».

В дальнейшем снял серию впечатляющих фильмов об охоте, многие из которых были удостоены международных призов.

В 2011 году - ведущий программы «Магия приключений» на телеканале «Моя планета».

В 2014 году получил кинопремию «Золотой орёл» в номинации лучший неигровой фильм - за фильм «Африка: Кровь и красота».

В 2017 году получил премию «Золотой орёл» за лучший неигровой фильм - за фильм «Кровавые бивни».

Сергей Ястржембский в программе Познер

Рост Сергея Ястржембского: 190 сантиметров.

Личная жизнь Сергея Ястржембского:

Дважды был женат.

Первая жена - Татьяна Викторовна (в девичестве Бичель), по образованию филолог, генеральный директор центра современной медицины «Медикор», сотрудник Благотворительного фонда «Система», основанного Владимиром Евтушенковым.

Вместе прожили 20 лет. В браке родились двое сыновей - Владимир и Станислав. Сыновья - выпускники МГИМО.

Вторая жена - Анастасия Валерьевна Сировская (1973 г.р.), дочь известного переводчика Валерия Сировского, специалист в области истории искусств и архитектуры, сотрудница общественной организации «Политический консультативный центр». Она моложе его на 20 лет. Познакомились в 1998 году в Африке, где Сергей охотился, а Анастасия отдыхала в компании друзей. Поженились в феврале 2004 года.

Главными качествами мужчины Сергей считает порядочность и верность данному слову, а главным качеством женщины - интуицию. К своим главным жизненным достижениям Ястржембский причислил сыновей, семью и самореализацию.

Сергей Ястржембский занимается теннисом и катается на горных лыжах.

Является болельщиком футбольного клуба ЦСКА.

Увлекается трофейной охотой. Является членом Международного сафари-клуба (Safari Club International) и одним из самых активных трофейных охотников России.

По данным ООО «ОК-САФАРИ», Ястржембский добыл более полусотни крупных животных, зарегистрированных в Книге рекордов Международного сафари-клуба.

Входит в список лиц, награждённых за добычу «Большой африканской пятёрки». Также получил от клуба звание «Охотник 2002 года» за то, что в этот период «ему удалось добыть 28 трофеев».

Критиковал неэффективную, по его мнению, систему легальной охоты в России. Вследствие чего охотиться по лицензиям в страну в год приезжают в среднем 540 иностранцев - в то время как в ЮАР около 10 тысяч. В США налоговые поступления от охоты составляют 12 млрд долларов ежегодно, отмечал Ястржембский. Легальная же охота в РФ приносит госбюджету только 16 млрд рублей ежегодного дохода, браконьерская - 18 млрд рублей убытка.

Фильмография Сергея Ястржембского:

2002 - Война
2009 - Вне времени
2010 - Священный огонь Химба
2012 - Африка: Кровь и красота
2012 - Одержимый вуду
2012 - Заклинатели смерти
2013 - Дед Степан, Мартьян и Мамелфа, или Русские староверы
2014 - Волкодав
2014 - Люди-олени
2016 - Кровавые бивни
2017 - Untitled Elephants & Illegal Ivory Trade Project

Библиография Сергея Ястржембского:

1984 - Португальская компартия в борьбе за демократию и социальный прогресс (в соавторстве с В. А. Кольчик)
1986 - Защита мира - превыше всего!
1989 - Португалия. Трудные годы национального возрождения
1991 - Социал-демократия в современном мире

12 марта в фонде культуры «Екатерина» открывается выставка «Впечатления. Impressions…», на которой можно будет увидеть работы Сергея Ястржембского, сделанные в технике аэрофотосъемки

Фонд культуры «Екатерина», Московский дом фотографии и национальный фотоархив «ГеоФото» представляют выставку фотографий Сергея Ястржембского «Впечатления. Impressions…». Она откроется 12 марта в фонде культуры «Екатерина» (Кузнецкий мост, 21/5, подъезд № 8) и продлится до 5 апреля. На ней впервые будет показано около 200 уникальных снимков, созданных за последние три года известным российским политиком.

Чуть меньше года Сергей Ястржембский оставил посты помощника президента РФ и спецпредставителя президента РФ по взаимодействию с ЕС, чтобы полностью посвятить себя любимому делу - фотографии. 20-летнее хобби Ястржембского сегодня стало смыслом его жизни. На выставке в Фонде культуры «Екатерина» будут представлены три серии фотографий большого формата, созданные Сергеем Ястржембским в последние годы. Все снимки, вошедшие в экспозицию, объединяет «техника съемки» - они созданы на высоте нескольких сотен метров над Землей.

Во вступительном слове к каталогу Сергей Ястржембский написал: «Сейчас уже трудно припомнить, когда именно я “подсел” на аэрофотосъемку. Может, все началось с крыш Московского Кремля и колокольни Ивана Великого, с высоты которых знакомые с детства дворцы и соборы выглядят совершенно иначе, радуя глаз новизной ракурсов и неразличимых с земли деталей. А может, запала в душу боготворимая мною Тоскана, чьи портреты с небес я впервые сделал из корзины воздушного шара».

Выставка состоит из двух разделов: «Тоскана» (снимки разместятся на первом этаже Фонда) и «Аэроимпрессионизм» (три зала второго этажа). Каждый из залов «Аэроимпрессионизма» - это отдельная тема: Африка, Европа и Сибирь, показанная с тех точек и ракурсов, которые были доступны, пожалуй, только Сергею Ястржембскому.

Куратор выставки, директор музея «Московский Дом фотографии» Ольга Свиблова рассказывает: «Сергея Ястржембского в аэрофотосъемке прежде всего интересует визуальная структура, абстрактные композиции, в построении, фактуре и цветовой гамме которых раскрываются различия между разными континентами и странами, определяемые не только природными условиями, но и воздействием на них человеческой цивилизации. Фотографии Ястржембского проявляют объективный характер умозрительных построений русского авангарда. Его Африка брутальна и по композиции, и по цвету. Его Европа живописна, и более импрессионистична. Эти серии интересны сами по себе, но еще интереснее в сравнении одна с другой».

Посетители выставки получат уникальную возможность сравнить страны и континенты, запечатленные с высоты птичьего полета, и насладиться, можно сказать, идеальным сочетанием композиции, фактуры и цвета, созданных природой, увиденных и умело сфотографированных Сергеем Ястржембским.

Сергей Ястржембский о своем увлечении фотографией

Мое увлечение фотографией не было вызвано каким-то особым побудительным мотивом. Наверное, это началось так же, как и у всех (или у многих) любителей фотографии, - когда появляется желание фиксировать моменты вашей жизни на фотопленку и самое интересное и памятное сохранить как можно дольше.

Скорее всего, начало было положено первой моей загранкомандировкой, которая началась в 1981 году, когда я уехал в Прагу работать в журнале «Проблемы мира социализма». В Праге, одном из красивейших городов мира, у меня появилось желание обзавестись фотоаппаратом. Мой первый фотоаппарат был какой-то японской «мыльницей». Какой была первая фотография, я, конечно, не помню. Но основными сюжетами моей любительской съемки была семья, многочисленные поездки по Чехословакии или туристические походы по Праге.

Как давно Вы занимаетесь фотографией?

Пожалуй, можно говорить, что я занимаюсь фотографией более 20 лет, но серьезно занялся постижением культуры фотографии, осваивая специальную литературу, посещая фотовыставки и изучая фотоальбомы, лет пять-шесть назад. Именно тогда у меня появилось желание получить профессиональные навыки фотографа. Думаю, что стимулом послужили мои поездки в Африку - сначала в качестве охотника. В какой-то момент я осознал, что хочу не только добиваться результатов на охоте, но и делать фотографии удивительных, красивейших мест - профессиональной пленочной фотокамерой. И я приобрел Canon. Через какое-то время у меня накопился определенный материал, которым, как я считал в то время, можно было гордиться. И когда я созрел для того, чтобы заниматься фотографией максимально серьезно (не могу сказать - профессионально, поскольку в тот период я находился на государственной службе), через друзей вышел на знаменитого фотохудожника Льва Мелихова. И когда я показал ему свои африканские фотоснимки, он посмотрел, ничего не стал разбирать по косточкам, а просто сказал: «Ну что ж, давай попробуем»… из чего я понял, что не все так безнадежно и за что-то он «уцепился» своим профессионально острым взглядом.

Изменилось ли Ваше отношение к фотографии за последнее время?

Отношение к тому, что я делаю, изменилось безусловно. Если раньше охота была на первом плане, а фотосъемкой я занимался как «побочным продуктом» - от случая к случаю, то в последние пять-шесть лет она уже стала для меня совершенно самостоятельным, требующим особого внимания и особых навыков делом. Я организовываю для себя специальные фотосессии, выезжая для этой цели специально в другие города или страны, снимая с вертолетов или небольших самолетов - благодаря чему накопился материал для только что вышедшего альбома «Аэроимпрессионизм»… То есть я стал отдавать фотографии должное, для того чтобы добиться максимально высокого качества и приемлемого результата. Поэтому, конечно, мое отношение к фотографии изменилось радикально и стало гораздо более серьезным и ответственным.

Наконец, у меня появились свои любимые жанры. Раньше мне было трудно определиться: что меня больше всего привлекает? Я снимал пейзажи - и городские, и природные; фотографировал с воздуха и даже в стиле папарацци, если хотите: в восточных, особенно арабских странах, где люди не любят, когда их фотографируют, связывая с этим свои мистические представления о перемещении душ. Пробовал макрофотографию, черно-белую и цветную… В итоге все сложилось так, что наиболее удачным жанром, где я лучше всего себя чувствую, а результаты наиболее зримы и ощутимы, стала аэрофотосъемка.

Кто Ваши любимые фотографы?

Любимые фотографы? Что касается России, то, конечно же, назову прежде всего Льва Мелихова - не только потому, что он мой «фотогуру» и учитель, а потому, что он действительно выдающийся фотограф, который успешно работает и в жанре фотопортрета, причем психологического, и прекрасно ориентируется в других жанрах - для него не существует никаких секретов и границ в этой профессии. И если он в хорошей форме и нацелен на результат, его фотосъемка всегда запоминается.

Что касается зарубежных авторов и фотографов - тут можно назвать несколько крупных мастеров, чей стиль фотографирования поистине уникален. Они не просто производят на меня сильное впечатление своими работами; некоторые из них дали дополнительный стимул в моем развитии как фотографа. Прежде всего это очень глубокий, пронзительно острый бразильский фотограф Себастьян Сальгадо. Его серия, посвященная, скажем, золотоискателям на рудниках в Бразилии, или репортажные съемки о катаклизмах Черной Африки поражают воображение. Каждая фотография - это фактически целая драма, а иногда и трагедия. Совершенно из другой сферы - великолепный итальянский фотохудожник и друг нашей семьи Массимо Листри, один из лучших фотографов мира по интерьерам, автор многочисленных альбомов, публикаций во всех ведущих дизайнерских и архитектурных журналах, человек, который снял лучшие дворцы и дома Италии, Франции, Марокко, Камбоджи и других стран.

Назову еще трех авторов. Два из них специализируются на фотосъемке в Африке. Там я провожу достаточно много времени и тоже пленен этим континентом и той фотонатурой, с которой там сталкиваешься. Один из них - немец Микаэль Полица, другой - южноафриканский фотограф Стив Блум. Их великолепные альбомы, посвященные Африке, являются для меня, по сути, настольной книгой. Ну и, наконец, еще один фотограф - Ян Артур-Бертран, француз, один из лучших, если не сказать лучший мастер аэрофотосъемки. Пожалуй, этими именами я и ограничусь.

Считаете ли Вы свои фотографии современным искусством? Почему?

В том, что фотография является искусством, у меня нет никаких сомнений. Внутри современной фотографии существует масса самостоятельных направлений, скажем, Дортмундская школа… огромное количество фотохудожников и мастеров, которые создали свои школы и действительно подняли фотографию до уровня художественного произведения. И неслучайно эти фотографии получают соответствующую оценку и на арт-рынке; многие из них успешно продаются в галереях и на аукционах, проводимых крупнейшими аукционными домами мира.

Являются ли мои фотографии современным искусством - уже не мне судить, а тем людям, для которых я фотографирую, а оценивать себя считаю неправильным.

Какое искусство сейчас актуально?

Я не являюсь профессиональным искусствоведом, хотя, естественно, слежу за современными тенденциями в мире искусства. Посещаю выставки - не только фотографии, но и других видов искусства, стараюсь не пропускать музыкальные премьеры. Думаю, любое искусством можно смело считать современным, если оно находит отклик у современников, задевает их, будоражит их воображение, заставляет пропускать увиденное через себя.

Расскажите, пожалуйста, о выборе мест для съемки.

Как я уже говорил, многие фотосессии проходили параллельно с охотой. Фотосумка, которая, кстати, весит около 12 кг, постоянно со мной в таких поездках. Часто выделяю время для того, чтобы пофотографировать с воздуха. Назову целый ряд регионов, в которые я ехал ради охоты, а потом часть времени посвящал фотографии: Таймыр, Якутия, Ханты-Мансийск, Курилы. Если брать Африку - такие съемки были в Ботсване, ЮАР, Мозамбике.

Были специальные фотосессии, которые организовывались только ради «охоты» за фотографией: так было в Норвегии летом прошлого года, в Тоскане и Польше.

Почему Тоскана? Она меня притягивает со многих точек зрения. Мне кажется, это самый привлекательный регион мира, какой я видел за многие десятилетия поездок, командировок, путешествий по миру. Другого такого уголка Земли - настолько насыщенного природными, архитектурными ландшафтами, художественными ценностями, настолько богатого своей историей и традициями - я не знаю. В Тоскане есть несколько районов, которые считаются мировым наследием пейзажа. Это очень редкая оценка со стороны ЮНЕСКО, которая была дана именно нескольким тосканским районам - в силу ни с чем не сравнимой красоты этих мест. Можно сказать о Тоскане еще много лестных слов - в частности, о местной кухне, о гостеприимстве этих людей, об огромных исторических пластах, которые лежат в основе сегодняшней жизни в Тоскане. Там история буквально окружает вас на каждом шагу, и во многих городишках, крепостях, монастырях, деревеньках нельзя избавиться от ощущения, что срабатывает машина времени - и вас отбрасывает куда-то далеко назад. В общем, Тоскана меня привлекает больше всего в силу своей удивительной внутренней гармонии.

Африка интересна другим: своими взрывными красками, лицами людей, животным миром… Я как раз начал осуществление одного проекта, связанного с Африкой, и хочу набрать материал для самостоятельного издания, посвященного людям Африки, их обычаям, традициям, праздникам, церемониям, их повседневной жизни.

Расскажите, пожалуйста, пару историй о создании тех или иных фотографий.

В последнее время мы с коллегами увлеклись съемками документального кино. В прошлом году в Марокко снимали первый наш документальный фильм, который назвали «Последние пленники пустыни». Мы посвятили его тем кочевникам, которые еще продолжают вести жизнь традиционных номадов и пока еще не растворились в современной цивилизации. Они составляют сегодня где-то 2-3 процента населения Марокко. И, хотя я выступаю в роли не только автора идеи, но и режиссера-дебютанта, привязанность к фотографии настолько сильна, что каждый день я выходил на съемки, обязательно держа при себе фотоаппарат. Делал много снимков (нельзя сказать, что это была самостоятельная фотосессия, поскольку приоритет все-таки был отдан документальному фильму) - я постоянно старался выкроить мгновения, чтобы сфотографировать людей, пейзажи, которые отличались невероятной живописностью. И многие снимки, сделанные в Марокко, прежде всего пустыня, пески, дюны, появились благодаря документальному фильму, и все они стали ценной частью моей коллекции. Один раз мы присутствовали на традиционной берберской свадьбе, в песках, где отработали почти целый день, снимая документальный фильм. Там все было настолько сказочно красиво, сочно, необычно для европейского глаза, что невозможно было оторваться и от фотоаппарата; часть этих снимков уже опубликована в журналах.

Есть ли среди представленных на выставке снимков наиболее любимые?

Есть. Хотя все фотографии на выставке все равно что любимые дети, и между ними трудно проводить какое-то различие... Я говорю о серии снимков, сделанных в Южной Африке с самолета, которые я особенно ценю. Цвета, фактура и геометрический язык земли настолько напоминали мне живопись русских авангардистов начала прошлого столетия, что захотелось незамедлительно воспроизвести это на фотографии. Эти снимки сегодня представлены на выставке, и я их вижу именно как посвящение русскому авангарду. Есть несколько сделанных с вертолета снимков тех мест в Тоскане, которые я очень люблю, - это холмы между Сиеной и Флоренцией, в долине Валь Д’Орча. Обычно я их снимал «с ног», объезжая эти места на автомобиле. На сей раз мне удалось снять их с воздуха - и я получил от этой фотосессии большое удовольствие.

Какой снимок Вы еще пока не сделали?

На этот вопрос нет ответа. Надеюсь, что лучшие снимки ждут меня впереди.

Сергей Владимирович не только имеет дипломатический ранг чрезвычайного и полномочного посла, но известен как заядлый охотник. Более того, он состоит в элитном Международном сафари-клубе.

У него много почетных наград. Например, Ястржембский награжден орденом Белого Креста — это высшая государственная награда Словацкой Республики. А еще он Командор ордена «За заслуги перед Итальянской Республикой» и кавалер ордена «Почетного легиона».

Сергей Владимирович свободно владеет английским, португальским, французским, итальянским и словацким языками. Что, впрочем, неудивительно. Ведь одно из главных увлечений его жизни — это путешествия и встречи с новыми людьми.

Сейчас на первом плане у него два увлечения — фотография и съемка документальных фильмов о различных уголках нашей планеты. О своей жизни вне большой политики Сергей Ястржембский рассказал корреспонденту «Новой Риги».

Сергей Владимирович, большинство людей в России знают Вас как пресс-секретаря президента Бориса Ельцина. После того, как Вы ушли с поста помощника Президента России, то отошли от политики. Как ощущаете себя вне политической деятельности?

Ощущаю себя очень комфортно, потому что я нашел для себя ту нишу, которая исключительно интересна, и которой в какой-то мере я занимался в прошлом. Я имею в виду свое увлечение фотографией. Но теперь у меня развязаны руки. Я посещаю самые отдаленные уголки планеты, о которых никогда раньше даже не мечтал. В общем, можно сказать, что те пять лет, что я не занимаюсь политической деятельностью, принесли много радости и удовлетворения. Моя компания «Ястреб-фильм» за пять лет своего существования выпустила более 60 фильмов. Все они без исключения были показаны на разных телеканалах российского телевидения и более чем в десяти зарубежных странах. Фильмы студии показывались на международных фестивалях категории А, в том числе в Монреале и в Москве. Некоторые фильмы получили международные призы, и я могу скромно сказать, что удовлетворен тем местом, которое мы нашли на документальном рынке.

Что для Вас было ближе в конце 1990 — начале 2000 годов — дипломатическая деятельность или, все-таки, деятельность политическая?

Я никогда не разделял политическую и дипломатическую деятельность. Потому что это невозможно разделить, это два рукава одного мундира. Люди, которые профессионально занимаются дипломатией, естественно, находятся внутри политики. А хороший политик обязательно должен владеть азами дипломатии. По сути, вся моя жизнь с начала 1980-х годов и до 2008 года была связана с политикой в ее разных жанрах — журналистикой, дипломатией, государственной службой. Но, так сказать, политиком «в чистом виде» я никогда не был.

Еще один вопрос на политическую тему. Ваш персонаж фигурировал даже в программе «Куклы», что в конце 1990-х годов говорило о большой политической популярности человека. Вы смотрели эту программу и как к ней относились?

Я смотрел все выпуски этой программы, которая в те времена была чрезвычайно популярной и острой. Кто-то обижался на то, как его представляли в этой передаче. Но обижаться на сатирическую программу — это все равно, что плевать против ветра. Если ты занимаешься публичной деятельностью, то должен смириться с тем, что на тебя могут рисовать шаржи и карикатуры. Мне этот проект был очень симпатичен, я считаю, что подобных передач не хватает сегодня российскому телевидению.

Теперь вопрос на личную тему. Известно, что Вы происходите из старинного рода. Можете об этом рассказать немного подробнее?

Да, я действительно происхожу из польского шляхетского рода, одна из ветвей которого находилась в районе Гродно. Мы провели исследования, которые продолжались несколько лет и составили солидную родословную. Прежде всего, я делал это для детей, чтобы они знали своих предков, историю своего рода, уважали его традиции.

Правда, что сейчас Вашим «делом жизни» является только документальное кино?

Мои занятия — это, прежде всего, документальное кино и фотография. Фотография продолжает оставаться тоже одним из основных видов деятельности. Если говорить более подробно, то это аэрофотосъемка. В своих снимках я стараюсь не просто запечатлеть, что проплывает под летательным аппаратом, а найти «картины». Желательно, чтобы они были в стиле русского авангарда, перед которым я преклоняюсь. Еще люблю искать необычные формы, цвета, композиции, которые создает природа. Кроме того, занимаюсь этнографической фотографией, которая идет параллельно с этнографическим кино.

Расскажите, как вы начали снимать свои интереснейшие документальные фильмы?

Это мое увлечение пришло через любовь к географии, путешествиям, интерес к жизни разных народов. Тем более что к 2008 году я уже довольно прилично освоил фотографию, провел десятки выставок и имел определенный успех. И как-то это вместе переплелось и дало направление документального кино, которое, как я считаю, весьма перспективно. Потому что современным людям очень интересно посмотреть как живут люди в других странах, сопоставлять свою жизнь с жизнью других народов. Тем более что наши фильмы сфокусированы на существовании патриархальных племен, которые каким-то удивительным образом сохранили традиции, верования и уклад жизни своих предков.

Друзья поддерживают Ваше увлечение? Помогают чем-либо, фильмы смотрят?

Могу сказать, что без моих друзей мой проект никогда не реализовался бы. Благодаря друзьям, во многом благодаря их постоянной спонсорской помощи все получается.

Кем Вы ощущаете себя в большей степени — политиком, дипломатом или режиссером документального кино?

Конечно, режиссером. Никаким дипломатом я себя в данный момент не ощущаю. Но, с другой стороны, навыки и приемы дипломатической работы остались при мне и сильно помогают.

У Вас своя студия «Ястреб-фильм» на Рублевке, а также свой проект «Магия приключений», который транслируется на телеканалах «Россия −2» и «Моя планета». Ваша студия приносит доход или же это чисто хобби, что называется, «для души»?

Это — конечно профессиональная деятельность. Прежде всего, потому, что этот проект востребован на ТВ, его закупали многие зарубежные страны, фильмы, как я уже говорил, получали призы на профессиональных фестивалях. Все вышеперечисленные факты говорят о том, что мы занимаемся профессиональной деятельностью на серьезном уровне. Что же касается доходов... Подобного рода проекты невероятно затратны. Например, последние путешествия были в Папуа Новую Гвинею, в Амазонию, на Вануату. А путешествия в отдаленные уголки нашей планеты стоят не просто дорого, а очень дорого. Больших денег, учитывая кризисное состояние нынешней мировой экономики, фильмы не приносят. Все, что мы зарабатываем, тут же инвестируем в новые проекты. Но главная поддержка, как я уже сказал, исходит от друзей, которые выступают нашими спонсорами.

Скажите, а почему именно на Рублевке Вы открыли «Ястреб-фильм»?

Ну, это не совсем Рублевка, это скорее Крылатские холмы. Здесь находится офис крупной металлургической компании «Металлинвест», которая принадлежит моим друзьям.

Слышал, что Ваша супруга выступает в роли соавтора Ваших документальных фильмов. Это правда?

Да, она участвует во многих поездках. Начнем с того, что идея африканского сериала принадлежит нам обоим. Но Настя принимает участие только в тех путешествиях, в которые мы можем взять с собой женщин. Кроме того, она участвует в подготовке нового сериала под названием «Шаманы современного мира». Съемки продолжаются уже несколько лет, в разных странах мира мы снимаем различные шаманские традиции и практики и готовимся выпустить сериал на эту тему. В этом случае моя супруга выступает еще и как эксперт. Вообще-то Настя — самый жесткий критик на всех этапах работы. Всегда, когда лента уже сверстана и озвучена, мы смотрим ее вместе. У Насти очень хороший художественный вкус — ведь по образованию она искусствовед. Кроме того, она может сказать мне все прямо и откровенно.

Интересно, а почему Вы выбрали именно Африканский континент?

Ну, Африка была доминирующей темой лишь первоначально. Сейчас она уступила свое место другим регионам и направлениям. Но первоначальное внимание к Африке можно объяснить моей симпатией к тамошней природе, к традициям народам. Так что начали мы с Африки, но сейчас снимаем в других регионах. Например, сначала работали в Азии — в Индонезии, Непале, Индии. А затем отправились в Латинскую Америку и Океанию.

Но начинали-то Вы в Африке — на довольно неспокойном континенте. Подстерегали ли Вас там какие-либо опасности или экстремальные случаи во время поездок? Все-таки, там сложнее, чем, допустим, в европейских странах.

На то и существует мой дипломатический опыт, чтобы не лезть туда, где мы можем столкнуться с серьезными проблемами. Мы стараемся ездить туда, где можно обеспечить определенный уровень безопасности. Но это не значит, что вообще не бывает никаких проблем. Проблемы и сложности могут появляться где угодно, но мы избегаем контакта с теми племенами, от которых может исходить опасность. Например, до сих пор не осуществили мечту снять туарегов, которые проживают в зоне постоянных межплеменных конфликтов. Так что я никогда не поеду в страну, где существует опасность для жизни людей из съемочной группы.

Ваша любовь к Африке понятна, но Вы много ездите по миру. Можете назвать тройку своих самых любимых стран?

Это довольно сложно, потому что прекрасных стран значительно больше. Но, прежде всего, я бы назвал Италию. Хоть это и далеко от Африки, но список любимых стран начну именно с Италии. На второе место в числе самых интересных стран я бы поставил Перу. Нельзя не упомянуть такие страны как Марокко и Намибия. Конечно, список можно продолжать, но именно эти страны я бы выделил среди всех остальных.

Можете рассказать, как проводите свободное от съемок время?

Преимущество моего образа жизни состоит в том, что он позволяет сочетать одно с другим. Свободное время перетекает в работу, а работа перетекает в свободное время. Главное, что я сам могу планировать свое будущее, свой день, свой год и так далее. Но, прежде всего, в свободное время я стараюсь быть как можно больше со своими детьми. У нас два маленьких члена семьи — Анисья, которой пять с половиной лет и Милан — ему три с половиной года. Они требуют внимания от родителей, которые часто отсутствуют. Так что не возникает вопроса, где проводить свободное время.

А дети не просят Вас взять их с собой в Африку?

Вот как раз мы сейчас готовимся к тому, что в скором времени Анисья и Милан окажутся в Африке. Они, по-моему, уже грезят ей. Потому что родители постоянно туда ездят, и детям интересно оказаться на Африканском континенте.

И последний вопрос. Если Вам предложат высокий дипломатический или политический пост, но для этого придется отказаться от своего нынешнего увлечения, то, что выберете?

Скажу известную истину про то, что «никогда не говори никогда». Но по большому счету я не вижу перспективы на этих направлениях. Меня полностью удовлетворяет то, чем я занимаюсь в настоящее время.

Ястржембский Сергей Владимирович

Сергея Ястржембский родился 4 декабря 1953 года в Москве, в семье советского полковника, руководителя военпредства в корпорации «Миг», и лектора Центрального музея В. И. Ленина, к дипломатии его родители отношения не имели. В детстве увлекался изучением иностранных языков, гуманитарными предметами, прежде всего географией и историей, много времени проводил на даче на реке Истра. В школьные годы был комсомольцем, активистом, выступал с политинформациями перед одноклассниками. Рассказанный отличником Ястржембским в начале 1964 года в классе анекдот про Хрущёва явился причиной школьной неприятности и назидательной беседы с родителями.

С мировыми СМИ, по собственному признанию, Сергей впервые познакомился в подростковом возрасте, неожиданно войдя в комнату отца, который в тайне от домочадцев слушал западные радиоголоса.

По линии отца Ястржембский происходит из белорусского шляхетского рода, жившего в Брестском воеводстве Великого княжества Литовского. Во времена Российской империи род был признан в российском дворянстве по Гродненской губернии, с внесением в 6 часть дворянской родословной книги. Род пользуется гербом «Слеповрон». На русский язык фамилию можно перевести c польского как «Ястребовский» (польск. jastrząb — «ястреб»).

Окончил Московский государственный институт международных отношений МИД СССР в 1976 году. Его «однокашником» был Алишер Усманов. В институтские годы Ястржембский получил доступ в спецхран библиотеки МГИМО, стал регулярно выезжать за границу по линии Комитета молодёжных организаций — структуры, плотно опекавшейся КГБ СССР. Из этих поездок Сергей привозил домой разнообразную политическую литературу, в том числе книги диссидента Андрея Амальрика. Позже Ястржембский окончил аспирантуру Института международного рабочего движения Академии наук СССР в 1979 году. Кандидат исторических наук; имеет дипломатический ранг Чрезвычайного и Полномочного Посла. Сергей Ястржембский владеет французским, английским, итальянским, португальским и словацким языками.

1979—1981 — младший научный сотрудник Академии общественных наук при ЦК КПСС;
1981—1989 — старший референт, редактор-консультант, заместитель ответственного секретаря журнала "Проблемы мира и социализма" (г. Прага, Чехословакия);
1989—1990 — старший референт Международного отдела ЦК КПСС;
с 1990 г. работал заместителем главного редактора журнала "Мегаполис";
1991—1992 — главный редактор международного журнала "V.I.Р.", заместитель генерального директора Фонда социально-политических исследований;
1992—1993 — директор Департамента информации и печати МИД РФ;
1993—1996 — Чрезвычайный и Полномочный Посол РФ в Словацкой Республике;

с августа 1996 г. — пресс-секретарь Президента РФ, с марта 1997 г., одновременно, — заместитель руководителя Администрации Президента, вышел в отставку в сентябре 1998 г.;
с ноября 1998 г. занимал пост вице-премьера Правительства Москвы по общественно-политическим связям на международном и межрегиональном уровне;

с июня 1999 г. являлся председателем Совета директоров телеканала "ТВ-Центр".
С 2000 по 2008 год — помощник президента Российской Федерации В. В. Путина, специальный представитель президента по взаимодействию с ЕС.

В 2008 г. создал компанию «Ястребфильм», которая занимается производством телепрограмм и документальных фильмов этнографического характера. Один из главных проектов - документальный сериал "Вне времени", посвящен исчезающим народам Африки.

В 2011 году Сергей Ястржембский расширил географию путешествий. Теперь, помимо фильмов об Африке, в рамках проекта «Точки на карте» команда «Ястребфильм» снимает документальные фильмы о других странах и городах мира, в которых предпринята попытка показать известные многим любителям приключений и путешествий места с нового ракурса.

С января 2011 года в эфире телеканала «Россия-2» выходит еженедельная авторская программа Сергея Ястржембского «Магия приключений».

Фильм «Африка: Кровь и красота» получил национальную премию «Золотой орел» в номинации лучший документальный фильм 2013 г.

В 2013 году в итальянском издательстве "SKIRA" вышел альбом фотографий Сергея Ястржембского "Патриархальная Африка - последний рассвет. Хроника исчезающей жизни" на английском языке (Sergey Yastrzhembskiy. Patriarchal Africa. The Last Sunrise. Photo-Chronicle of the Vanishing Life. SKIRA. Milano, 2013).

В 2014 году в издательстве "Детская литература" вышла книга сказок "Потомки Бледного Лиса. Сказки народов Африки", написанная на основе собранных во время экспедиций по Африке легенд и преданий исчезающих народов Черного континента.

С 2008 по 2016 гг. студия выпустила свыше 60 документальных фильмов. Многие из них показаны на национальных и международных фестивалях, стали их лауреатами, куплены телеканалами более 10 стран мира.

В 2016 году Сергей Ястржембский представил свой новый фильм «Кровавые бивни» (Ivory. A Crime Story). В основе этого документального фильма-расследования о причинах и следствиях небывалого спроса на слоновую кость - 3 года съемок, 30 стран и более 250 часов исходного материала. В своих фильмах Сергей выступает борцом за сохранение людей, животных и традиций, находящихся под угрозой исчезновения в современном мире, будь то сибирский шаманизм или практика Вуду в Африке. Проблема незаконной торговли слоновой костью и массовые убийства слонов особенно глубоко затронули струны его творческой натуры. В этом фильме Сергей решительно настроен во всеуслышание заявить миру об этом кричащем зле, пока не стало совсем поздно.

В мае 2016 года фильм «Кровавые бивни» победил на VII Нью-Йоркском кинофестивале (NYCIFF) в номинации "Лучший документальный фильм". В июне 2016 года состоялась российская премьера фильма на 38 Международном московском кинофестивале.

25 сентября 2016 фильм Сергея Ястржембского "Африка - кровь и красота" был признан "Лучшим документальным фильмом" на Международном кинофестивале "Views of the World" в Монреале. Сергей был также удостоен премии "Лучший режиссер" и получил "Специальный приз жюри за гуманизм в киноискусстве" за свой последний фильм "Кровавые бивни" (2016), который стал фильмом закрытия кинофестиваля.

В январе 2017 года фильм-расследование «Кровавые бивни» режиссера Сергея Ястржембского был признан лучшей неигровой картиной года на 15-й церемонии вручения ежегодной премии Национальной академии кинематографических искусств и наук России за заслуги в области российского кинематографа и телевидения «Золотой орел».

Права на документальные фильмы Сергея Ястржембского из проектов «Вне времени» и «Охота» приобретены разными телекомпаниями мира, среди которых ВГТРК (Россия), Государственное телевидение Словакии, RAI UNO (Италия), Первый ТВЧ (Россия), Russia Today, Стрим (Россия).

Награжден Орденом Мужества (Россия); Орденом «За заслуги перед Отечеством» IV степени, Орденом Святого Благоверного князя Даниила Московского; Орденом За заслуги перед Великим Герцогством Люксембургским в ранге командора; Орденом Изабеллы Кастильской в ранге командора (Испания); награжден одной из высших государственных наград Словакии — орденом Белого Креста; орденом Почетного легиона (Франция); Орденом «За заслуги перед Итальянской Республикой» в ранге командора, Национальной премией в области развития связей с общественностью " Серебряный лучник" (1997 и 2003 гг); ежегодной национальной премией РБК «Персона года» за 2003 г.; Международный биографический центр (Кембридж) - " Топ 100 лучших коммуникаторов за 2006 г. в области международной политики и коммуникации.

Имеет дипломатический ранг Чрезвычайного и Полномочного Посла Российской Федерации.

Женат вторым браком. Первая жена Татьяна (в девичестве Бичель) — филолог, генеральный директор центра современной медицины «Медикор», сотрудник Благотворительного фонда «Система», основанного Владимиром Евтушенковым. От первого брака у Ястржембского два сына — Владимир и Станислав, оба выпускники МГИМО.

Нынешнюю супругу зовут Анастасия Валерьевна Сировская (род. 1973), дочь известного переводчика Валерия Сировского, специалист в области истории искусств и архитектуры, сотрудница общественной организации «Политический консультативный центр». Познакомились в 1998 году в Африке, где Сергей охотился, а Анастасия отдыхала в компании друзей. Поженились в феврале 2004 года.

"Перевод с президентского" (

Часть1. Сергей Ястржембский — о выкрутасах судьбы и секретах посольского гостеприимства, о Коржакове, «прекрасной маркизе» и особенностях президентской рыбалки, о том, как Ельцин отменил дефолт, о чехарде вправительстве, а также про то, как легко погореть из-за Лужкова.

Президентских пресс-секретарей за нашу короткую историю поменялось достаточно. Но Сергея Ястржембского, начавшего карьеру совсем на другом поприще, запомнила вся страна. В самые трудные для Бориса Ельцина месяцы он стал не только голосом Кремля, но зачастую и переводчиком с президентского. «Выкрутасы судьбы», — говорит Ястржембский.

— Сергей Владимирович, судя по карьерному взлету, старт тоже, видимо, был бурным?

— В 1976 году я окончил МГИМО. С красным дипломом. Практику проходил в МИДе, в самом элитном департаменте — международных организаций. Очень хотел там остаться работать, но распределение получил в отдел международной информации. Мне это не понравилось. Шляхетский гонор, знаете ли, проявился: считал, что как отличник заслуживаю большего. Идиотская ошибка! Никакого значения не имеет, куда именно ты попадаешь в МИДе. Главное — ты попадаешь в Систему. Но мне толком этого никто не объяснил. Словом, пришел я к тогдашнему руководителю отдела международной информации, поблагодарил и сказал, извините, мол, это не мое... Хотя потом полжизни служил по части информации. Гримасы судьбы!

Через какое-то время меня вызывают в отдел кадров института с диким криком, что я позорю МГИМО, отказываясь от распределения в МИД... Короче, в наказание выпустили без распределения и не дали поступить в аспирантуру. Такой вот бурный старт...

Пошел с улицы в Институт международного рабочего движения и там в аспирантуру поступил. К тому времени был большой спрос на Португалию. На языке я говорил. Диссертацию написал быстро. Меня взяли в Академию общественных наук при ЦК КПСС. Все вроде складывалось, но хотелось в «поле».

— Заграницу имеете в виду?

— Ее. И, женившись в 80-м году, скоро уехал в Прагу, в журнал «Проблемы мира и социализма».

— По институтским друзьям не скучали?

— С сокурсниками мне действительно повезло. Вот сейчас мы с вами записываем интервью в офисе самого моего старинного друга Алишера Усманова, известного предпринимателя. Мы с ним проучились незабываемые пять лет! Приехал он из Ташкента, в Москве, как всем иногородним, светила общага. Но ко второму курсу мы так сдружились, что я предложил ему переехать в нашу квартиру. Дружба семьями сохранилась до сих пор.

Другой сокурсник — Фаттах Шодиев, управляющий крупнейшей горнодобывающей компанией Казахстана. Мы тоже очень часто общаемся. Сергей Тарасенко, десятилетия уже работает в ООН. Есть и младшие товарищи. Например, Сергей Приходько, нынешний помощник президента, которого я в свое время пригласил на работу в Кремль. Есть еще замечательный Анатолий Торкунов, с которым мы познакомились, когда заседали в комитете комсомола МГИМО, — теперь он ректор института.

— В студенческие безумства впадали?

— Нет, не было никаких безумств. За это, знаете ли, выкидывали из института. Поэтому я за репутацией следил достаточно внимательно. Но была нормальная студенческая жизнь: клубы, дискотеки, молодой Андрей Макаревич с его «Машиной времени», были очень интересные поездки по стране как лектора-международника.

Школа лекторов научила свободно держаться перед аудиторией. Замечательное оказалось приобретение — это и заработок дополнительный к стипендии, плюс видишь всю страну: от Архангельска до Узбекистана. Будучи студентом, более 400 лекций прочитал. Были и абсолютно необычные ситуации, например, выступления перед зэками в колониях.

Помню, как мы с Алишером в Самарканде выступали. Нам дали 15 минут на двоих — паузу заполнить в кинотеатре, пока люди занимали места. Мол, ребята, мы вам заплатим по полной, как будто за две самостоятельные лекции. Нам для галочки надо. Сделайте все за 15 минут, по семь минут каждому, но чтобы люди слушали. У Алишера тема лекции — политика на Ближнем Востоке, у меня — о европейской безопасности. В такой ситуации нужно было найти какие-то приемы, чтобы люди хотя бы посмотрели в нашу сторону. Позже, в 1992 году, когда я стал спикером МИДа, этот опыт невероятно помог. Заметьте: пришел в тот самый департамент информации, от которого отказался в 1976 году, да еще его и возглавил! Опять выкрутасы судьбы.

Если бы я не оказался в Праге, думаю, у меня не было бы такой сильной эволюции взглядов на мир, на КПСС, на Советский Союз. Это была огромная отдушина! Контролировали нас очень формально. Мы общались с представителями где-то пятидесяти коммунистических и рабочих партий. Среди них были, конечно, люди и сталинской закваски, но преобладали личности еврокоммунистических взглядов. Как раз с ними у меня дружба-то и начала завязываться. Плюс чехи, которые прошли еще относительно недавно через опыт Пражской весны.

— По своей воле вернулись в Москву?

— Да. Я прожил в Праге семь с половиной лет, очень приличный кусок жизни. Там родились два моих старших сына — Владимир и Станислав. Первая жена Татьяна, кстати, была переводчиком с чешского языка, что поначалу с финансовой точки зрения сильно облегчало жизнь...

Амбиции, знаете, никто не отменял. А с той, пражской позиции наиболее перспективным выглядел путь в международный отдел ЦК КПСС. Это был очень сильный отдел, где в разные годы работала масса людей с либеральными взглядами. Назовем хотя бы Анатолия Сергеевича Черняева.

Но там я задержался всего на полтора года. Увидел, что все рассыпается. Решил уйти. Еще один поворот в судьбе - нашел журнал «Мегаполис», который создавали тогда внутри Мосгорисполкома Евгений Быстров, заместитель Лужкова, и какие-то выходцы из КГБ. Но это меня мало волновало. Меня чем прельстили: во-первых, зарплата резко отличалась от той, что получали в международном отделе, но главное, мне обещали, что помимо «Мегаполиса» я буду издавать еще собственный журнал, политический — VIP. И я этот журнал создал. Он существует до сих пор. Мне это очень приятно...

Тогда жизнь крутилась быстро и ярко, как в калейдоскопе. В 1992 году министр Андрей Козырев позвал меня в МИД возглавить департамент информации и печати. С точки зрения ремесла я знал, что такое выступать перед аудиторией. С точки зрения знания бэкграунда, подготовки тоже все было в порядке. Да и в МИДе практику проходил и многих знал. Поэтому вписался быстро.

— Но опять потянуло в «поле».

— Такой уж характер. Открывалось место посла в Бразилии. Я знал португальский язык. Пришел к Андрею (Козыреву. — «Итоги») и сказал, что хотел бы туда поехать. «Нет проблем», — говорит. Но судьба опять развернулась иначе.

Есть такой замечательный дипломат, посол по особым поручениям Александр Удальцов, которого я знал еще по Чехословакии. И он мне случайно встретился в коридоре МИДа. Узнав, что я собираюсь ехать в Бразилию, он вдруг говорит: «Ты с ума сошел!» Разговор, поясню, был в 1992 году. «Через полгода — развал Чехословакии, и в Европе появится новое государство — Словакия. Это совершенно другой вызов! Это интересно! Ты будешь на виду, там многомиллиардный товарооборот, газ, нефть отгружаем туда. В Бразилии до тебя за всю твою службу доедет от силы пара делегаций... И потом: это Европа! Поезжай и не раздумывай!»

Короче, поменял я Бразилию на Словакию. И никогда об этом не жалел, потому что Удальцов оказался абсолютным пророком. Первым мероприятием, которое я обслуживал уже через месяц после вручения верительных грамот, был официальный визит Бориса Николаевича Ельцина. За время моего нахождения там дважды был Черномырдин, приезжали Козырев, Примаков, в общем, весь состав правительства.

— Вы впервые вплотную соприкоснулись с Ельциным в Словакии?

— Нет, первый раз я как директор департамента МИДа сопровождал Бориса Николаевича во время его госвизита в США. У меня даже фотография есть: выступает Ельцин на аэродроме. И я там стою такой смешной, молодой... Но тогда у нас не было никакого контакта, я был в свите сопровождающих, причем абсолютно второстепенных. А что касается визита в Словакию, то тут уже посол был все время рядом.

Шел 1993 год, это был еще первый президентский срок Ельцина. С ним приезжали Козырев, Грачев, Лобов. Как оказалось потом, Борис Николаевич меня запомнил.

После его переизбрания в 1996 году стали формировать новую администрацию. И Игорь Малашенко, с которым мы были знакомы по ЦК КПСС, подсказал Чубайсу взять меня на место президентского пресс-секретаря. Чубайс, получив мои объективки, пошел к Ельцину с предложением посмотреть на кандидата. Тот взглянул и говорит: «Да я его знаю. Он в Словакии послом работает».

— Значит, вы в Братиславе Бориса Николаевича тепло приняли.

— Словацкая сторона принимала, а я просто обеспечивал. Тепло беседе придавали прекрасная сливовица и боровичка, национальная настойка на ягодах можжевельника... Раз уж заговорили о напитках, то вспомню и малиновицу, которую мне открыл Виктор Степанович Черномырдин во время своего визита.

Он очень хорошо знал Словакию. Приезжал в Братиславу на переговоры по газу и военно-промышленному комплексу. И когда после переговоров предложили что-то налить, Виктор Степанович сразу сказал: малиновицу. Я говорю, мол, не знаю, не пробовал и потому за напиток не ручаюсь. А Черномырдин: «Ты сколько месяцев посол?» — «Полгода». — «И еще малиновицы не пробовал? Это безобразие!» И скомандовал: «Малиновицы сюда!» С его классическим чувством юмора это было сказано. Обслуживать как послу его визиты было одно удовольствие...

Примаков приезжал как министр иностранных дел. Но это было уже под конец моего пребывания.

Потом президентская кампания. Перевыборы, формирование новой администрации. Приглашение Анатолия Борисовича занять пост пресс-секретаря президента вывело меня на другую орбиту.

Кстати, Чубайса я до этого никогда не видел. И совершенно не ожидал предложения занять место пресс-секретаря президента.

Я попросил сутки на размышление. Чубайс сказал: «Сутки даю, но учтите, мы на вас очень рассчитываем». Я пошел к Алишеру. Естественно, куда ж еще идти! Мы сели, расслабились, все обдумали и приняли решение: этот вызов надо принять.

Дали мне две недели, чтобы я попрощался со Словакией. В начале сентября уже был на работе. Бориса Николаевича в первый раз увидел через месяц.

— Ваша работа строилась через Чубайса или напрямую?

— В основном напрямую. Анатолий Борисович, естественно, как любой глава администрации, принимал активное участие в формировании имиджа Кремля. Но меня всегда выручал наш уговор с Ельциным. Борис Николаевич спросил: «Какие у вас условия?» Я ответил, что не могу президенту ставить условия. Он улыбнулся и говорит: «Хорошо, ну а пожелания есть?» Я говорю: «Есть. Два». — «Какие?» — «Первое: иметь возможность всегда знать ваше мнение. И никогда не озвучивать ваше мнение с чужих слов». Он подумал и сказал: «Да, правильное пожелание». Это дало возможность отсечь большое количество людей, которые привыкли выдавать свое мнение за президентское и преподносить его в таком виде пресс-секретарю. Через несколько месяцев все эти ходоки исчезли. А как ведь было? Приходит чиновник: «Ты не можешь озвучить на брифинге такую-то позицию Бориса Николаевича? Дед мне вот так-то сказал». Я говорю, отлично, идите к нему и с его визой — письменной — ко мне. Через несколько месяцев ни одного такого гонца не осталось.

И второе пожелание. Я посмотрел мониторинги СМИ, которые под руководством Коржакова делала пресс-служба. Они были кошмарные! То есть картина, которую из этих мониторингов мог составить президент, являла полную благодать: все его очень любят, все в порядке в стране и вообще «все хорошо, прекрасная маркиза». Это я упрощаю. Я сказал президенту, что мы должны иметь адекватную информационную картину. Мы должны давать все — от газеты «Завтра» до газеты «Красная звезда», плюс телевидение, плюс иностранная пресса. В противном случае какой смысл в пресс-службе, если вы получаете отсортированную и приукрашенную информацию. Он сказал: «Нет вопросов». Потом все-таки один раз мне это припомнил. Мы давали из прессы все, за исключением очевидной грязи — например, из газеты «Завтра» (хотя «Завтра» присутствовала почти в каждом выпуске). Как-то вызывает Ельцин меня в кабинет и говорит: «Как ни почитаешь ваши пресс-мониторинги, настроение портится». Отвечаю: «Борис Николаевич, дело в том, что это не я пишу, мы это из прессы материалы берем и до вас доносим в сокращенном виде». — «Ну да, понимаю, конечно, но надо же с ними работать!»

Ну что я мог сказать? На следующее утро даю свежую подборку, ничего не произошло за эти 24 часа. Видимо, просто объективно по содержанию мониторинг был немножко более позитивный. Он мне звонит: «Видите, можете, когда захотите...»

— Любой президент окружен свитой, командой, более близкими, менее близкими людьми, которые постоянно с ним общаются. Это, повторяю, касается каждого президента в каждой стране. Другое дело, позволять себе, скажем так, идти на поводу. Это уже потеря лица. И этого никогда не было у Бориса Николаевича. Все знали, что есть предел, до которого можно дойти, давая советы. Потом он просто кулаком мог хрястнуть: будет так, и все!.. А вообще, конечно, он прислушивался к экспертам, министрам, помощникам. Это нормально. И Татьяна играла заметную, очень активную роль, и Валентин Юмашев, особенно когда стал главой администрации.

— А Березовский?

— Березовский тоже играл большую роль, и не всегда позитивную. Для меня, например, как пресс-секретаря были проблемы, когда он проявлял чрезмерную активность на чеченском направлении. Он входил в Совет безопасности. И в Чечне предпринимал такие действия, которые, так скажем, нам не были известны. Пресса что-то узнавала. Начинался обвал звонков. Приходилось выяснять, что произошло, по чьей инициативе он это делал. То есть он не системный человек, он очень часто мешал командной работе.

— Вы считали себя вправе давать советы Борису Николаевичу или исправлять оговорки шефа?

— Борис Николаевич перенес серьезную операцию. Естественно, уставал. Были ситуации, например в Стокгольме в декабре 97-го года либо в Париже, когда его длительное выступление или пребывание на авансцене затягивалось и не было возможности сделать укол. Я не врач, возможно, ошибаюсь, но ощущение было такое, что он начинал себя чувствовать очень дискомфортно. Сложно держать боевую форму. И тут я больше всего был нужен для того, чтобы потом объяснять, «переводить с президентского» на общедоступный, исправлять какие-то огрехи.

Где-то я и лукавство использовал, где-то чисто дипломатические заготовки. Бывали ситуации, когда произнесенное ставило меня просто в тупик. Например, заявления о том, что Советский Союз воевал со Швецией в XX веке или что Швеция должна перейти от угля к газу, когда она уже давно перешла. Или что Германия и Япония — ядерные державы. Но я очень просто объяснился тогда в Стокгольме и был поражен, как пресса это восприняла. Абсолютно по-человечески им сказал: «Да, президент устал, допустил ошибки». Никаких проблем не было.

— «Президент работает с документами» — авторство ваше?

— Да, это моя заготовка. Были и другие. Скажем, «крепкое рукопожатие» Бориса Николаевича перед операцией, и что я «не работаю в сослагательном наклонении», когда мне начинали задавать вопросы типа «а если было бы так, то как бы было?». Вроде банальность, но она помогала держать паузу. А что касается «работы с документами», то ведь в каком бы состоянии ни находился президент, каждый день к нему поступают десятки важных бумаг разной степени срочности. И, скажем, указ о награждении можно отложить до лучших времен, а вот законопроект не внести, когда он готов уже, или не подписать закон, если конституционные сроки поджимают, нельзя. Только президент может это сделать. Так что за этим эвфемизмом — «работает с документами» — не было вранья. Но при этом люди не видели президента энное количество дней, начинался, как всегда, шумок типа «занимается или не занимается он управлением государством». Конечно, занимается! У меня не было никаких сомнений по этому поводу. Ведь злоупотреблять фразой No comment тоже было нельзя, потому что скажешь так раз, два, три — в следующий раз за комментариями к тебе и вовсе не пойдут.

— Вы знали о предстоящей у Ельцина операции?

— Однажды заходит ко мне Татьяна Борисовна Дьяченко с необычной просьбой: «Напишите Борису Николаевичу письмо, чтобы он согласился на операцию. Нам нужны мнения людей, к которым он прислушивается». Я написал. Жалко, не сохранил копию.

Перед операцией проходил брифинг, и естественным был вопрос о самочувствии президента. Накануне я к Борису Николаевичу заходил. На прощание он так сгреб мою руку, хотел показать, что полон сил. А «крепкое рукопожатие» стало расхожей фразой.

Кстати, тему здоровья президента мы обыгрывали по-разному. Некоторые пиар-шутки становились заметными пиар-удачами. На саммит в Хельсинки Билл Клинтон приехал с травмой ноги, а Борис Николаевич едва отошел от послеоперационного лечения. Кто из двух друзей будет бодрее выглядеть на заключительной пресс-конференции? Помощники собирались вывозить Клинтона в инвалидном кресле. И тут пришла мысль: хорошо, если его выкатит Ельцин. Бориса Николаевича уговаривать не пришлось, он дал знак американскому охраннику, тот уступил место. Журналисты встретили появление двух президентов хохотом и аплодисментами. Клинтон никак не поймет причину веселья. Наконец поворачивается и вместо охранника видит Ельцина. Смех трудно было остановить.

О Борисе Николаевиче говорят как о человеке очень азартном, заводном. Однажды в Волжском Утесе он ловил рыбу вместе с Черномырдиным. Виктору Степановичу в этих качествах тоже не откажешь — особенно если дело касалось рыбалки и охоты. Расположились они вроде бы рядом, на каких-то там прудах. У Бориса Николаевича что ни заброс, то рыба. ЧВС начинает нервничать. У него вообще ничего! Заканчивается тем, что на уху у Ельцина целое ведерко, и он довольный до предела. А второй уже не знает, куда себя деть. Весь день у Виктора Степановича был испорчен. Почему? Фарт — не фарт, вроде бы один и тот же водоем...

А вторая историческая рыбалка — это соревнование с Рютаро Хасимото, премьером Японии. Рыбачили в Красноярске, после саммита. Сделали для этого сруб, чтобы можно было почаевничать и пошашлычить, егеря с охраной огородили камнями заводь и пустили туда рыбу. Можете себе представить, какое на Енисее течение! Естественно, пока мы доехали, все эти заводи смыло, и рыба ушла. И почему-то на удилище у Хасимото все-таки попалась одна полудохлая рыбешка. Но как только он поднял удилище, вся японская делегация закричала: о-о-о, какой успех! Бориса Николаевича это завело. Он бросал спиннинг, все делал профессионально (Хасимото вообще не умел рыбачить, это было совершенно очевидно). Но все без толку. Потом Ельцин удилище бросил и сказал: «А-а, пойдемте чай пить. Не умеете организовать рыбалку». Настроение у него было испорчено.

Проходит полгода, ответный саммит уже в Японии. И выходят они на рыбалку уже в океан. Борис Николаевич вытаскивает отличную рыбу, не знаю какую, я не специалист, но действительно не в пример тому задохлику, которого японец в Красноярске поймал. Ельцин берет эту рыбу, идет к японскому премьеру и говорит: «Один — один». На этом рыбалка закончилась. То есть он отыгрался за Красноярск. И чтобы не испытывать судьбу, сказал: все, дипломатический итог.

— Вернемся к земным делам. Лето 1998 года. Когда вы почувствовали, что дефолт неизбежен: за месяц, за две недели?

— Сказать, что у меня было острое предчувствие, что это произойдет, не могу. Я все-таки не экономист. Слухи, конечно ходили, да. Более того, я должен был следить за тем, чтобы риски с предполагаемым дефолтом на Ельцина не ложились. Но все обернулось иначе.

Когда мы подлетали в августе на вертолете к Великому Новгороду, нас встречала толпа. Михаил Прусак — губернатор, журналисты. Я говорю: «Борис Николаевич, вам сейчас зададут вопрос: будет или не будет дефолт?» Он на меня посмотрел: «И что мне ответить?» «Вам, я думаю, лучше вообще не отвечать, а сказать так, что это компетенция правительства. Они над этим работают. Это их прямая обязанность избежать дефолта. И все. И это правда, это правильно по Конституции». «Да, — говорит. — Вы правы».

Мы вышли. Идем мимо журналистов. Он любил всякие мизансценки: помахал рукой, идет к кортежу машин. Вдруг крик из толпы — это вам не сегодняшняя ситуация, тогда вопросы задавали все и спрашивали, что хотели.

Слава Терехов, «Интерфакс»: «Борис Николаевич, один только вопрос». — «Да, слушаю». — «Дефолт будет?» Борис Николаевич поискал меня глазами, посмотрел, повернулся к Терехову и говорит: «Не будет!» И пошел дальше.

Вот так. Я считал, что сделал свою работу нормально. Мне себя упрекнуть не в чем. Выбор всегда за президентом. Он решил так — и попал в историю. Потом началась чехарда в правительстве и моя отставка.

Срочно искали претендента на замену кандидатуры Виктора Степановича. Его дважды уже завалила Дума. Искали лихорадочно. У меня было мнение, что нужно бросить какую-то кость оппозиции. Хотя бы на время пригасить страсти. И я в письме Борису Николаевичу предложил четверых кандидатов в премьеры на выбор: Лужкова, Примакова, Вяхирева и, по-моему, Маслюкова. Эту точку зрения поддерживало энное количество людей в администрации — Кокошин, Комиссар... Но почему-то это было воспринято как лоббирование нами Лужкова. Хотя лично я этого не имел в виду: Лужков просто был назван среди четверых.

Часть2. Сергей Ястржембский — о неспортивном поведении команды Лужкова, замирении с Ельциным и возвращении в Кремль, о Чечне, Дубровке и маоистах в Евросоюзе, о дембеле, полученном у Путина и Медведева, а также о пигмеях, ликующих гиппопотамах и о том, есть ли жизнь после тридцатилетней госслужбы.

После ухода из Кремля и не самого нежного расставания с Борисом Ельциным судьба Сергея Ястржембского опять сделала выкрутас. Причем не единственный.

— То есть погорели из-за Лужкова, Сергей Владимирович?

— Я вообще не представлял, что собой являла команда Лужкова. Только потом это увидел. К тому же чисто внешне канва отношений между Лужковым и Ельциным, как мне казалось, говорила в пользу того, что Юрий Михайлович ни разу от Ельцина не отворачивался, был рядом с ним во время жестких поворотов истории.

С «раскольниками» — а меня, видимо, таким и сочли — в кремлевской администрации принято расставаться. Подписав указ 12 сентября, президент меня уволил. Даже не переговорил со мной. Потом, правда, реакция была, но это позже.

А тогда не было времени разбираться, кто и насколько о чем-то информирован, главное, чтобы команда, которая работает с президентом, оставалась единой. Мне было очень неприятно, я считал, что это подстава. Но потом, хорошо поразмыслив, пришел к тому, что в этом была своя логика.

Борис Николаевич этого тоже не забыл. Уже много лет спустя, я уже опять работал в Кремле, на этот раз помощником Владимира Путина, мы встретились с Борисом Николаевичем на презентации его мемуаров. Он меня увидел, жесткой хваткой схватил за плечи, в глаза смотрит и говорит, показывая на сердце: «Вот здесь против меня ничего нет?» «Борис Николаевич, — у меня даже голос задрожал, — я сюда бы не пришел, если бы у меня хоть что-нибудь было». Обнялись, и с этого момента и до его кончины отношения у нас были превосходные, и встречались мы довольно часто. И к моей второй супруге Анастасии он тоже с большой симпатией относился.

— Тем не менее, уйдя в 1998-м из Кремля, вы выбрали московскую мэрию.

— И увидел там другую реальность. Не готов сейчас все это описывать в адекватных формулировках. Просто понял, что я там абсолютный чужак. И встретили меня соответственно. Были попытки оказывать давление напрямую, чтобы я подчинялся не только Лужкову, что для меня категорически неприемлемо. Из-за этого я испортил отношения с ведущими игроками команды.

Мне поручили заниматься международными и региональными связями. Лужков хотел, чтобы я помог имиджу Москвы и его собственному за границей. Многое получилось. Он это видел и ценил. Возили пачками сюда зарубежных журналистов, причем сделали ставку на провинциальную прессу, которая никогда в жизни не была в России и ничего о ней не знает. Помогал Лужкову во время его визитов.

Один раз он не послушал меня. Дело было в Берлине. В то время Кремль и мэрия находились уже в состоянии войны. Но Лужкова все же принял канцлер. Потом была большая встреча с журналистами и с общественностью. Я сказал Юрию Михайловичу: «Не ставьте канцлера в неудобное положение, не критикуйте публично Кремль». Так вот, при канцлере он сдержался, а на этой общественной встрече, как когда-то Ельцин, тоже взглянув в мою сторону, сказал: «Мне тут советовали не критиковать Кремль, но я все-таки скажу...» За что на следующий день получил по полной программе во всей прессе. Нельзя сводить политические счеты за рубежом, ни в одной стране это не принято.

— Контакты с Лужковым тянулись со Словакии?

— Да. Он приезжал туда и по линии обменов Москва — Братислава, и в отпуск... В принципе с ним не было проблем, он человек достаточно широких взглядов, хотя ясно было, что международного опыта у него маловато. Еще до меня делал выпады по поводу Севастополя и Крыма.

Личной дружбы у нас не было, но неформальное общение — довольно часто. На горных лыжах катался с ним в Словакии и в Австрии. И в теннис играли. Тут, правда, открылись особенности команды мэрии. Я не признаю авторитетов на спортивной площадке, то есть мне не важно, кто играет против меня. И считаю нормальным, когда точно так же относятся ко мне. Когда люди играют в футбол или теннис, они все едины и равны. И мы с Валентином Юмашевым десятки раз выигрывали у Лужкова и его партнеров. Так вот ко мне после этого подходили десятка полтора людей и говорили: «Слушай, у нас так не принято, чтобы шеф проигрывал». Я их посылал.

— Пчел-то видели вживую?

— В Молоденове он их держал. Медом угощал и у себя в кабинете. Там задняя комнатка была, личная мэра. У него традиция: чай и мед. Я в мэрии пробыл где-то с конца 1998-го около полугода. Но как только началась избирательная кампания в Думу, был назначен одним из руководителей избирательного штаба блока «Отечество — Вся Россия». И тут же ушел туда из правительства Москвы.

Я вроде числился как вице-премьер, но вся работа у меня была в избирательном штабе. Заниматься информацией, пропагандой, общественным пиаром — это, собственно, то, что я хорошо умею. Георгий Боос возглавил штаб, я был фактически вторым руководителем. К «Отечеству» присоединилась «Вся Россия». Лужков, Яковлев, Шаймиев, Примаков, Рахимов. Само присутствие таких сильных региональных лидеров уже было гарантией того, что ОВР будет представлено достойно. А потом Владимир Путин предложил мне вернуться в Кремль. И мне был предложен очень тяжелый участок — информационное обеспечение контртеррористической операции в Чечне.

Для российской аудитории мы с этой задачей справились — общественное мнение повернулось в сторону государства. В мире это оказалось невозможно решить. Сделано было немало, по крайней мере для того, чтобы позиция России присутствовала на страницах крупнейших международных изданий. Организовали, например, большое интервью Владимира Путина для Paris-Match. На следующий день этот материал появился в крупнейших газетах Германии, Испании, Великобритании. Что нетипично: газеты ведь эксклюзив любят.

— Дубровка вас тоже не миновала.

— Это была самая тяжелая ситуация. Я работал в штабе Владимира Проничева на Дубровке... Ужинал в каком-то ресторане. Слышу по радио: террористы совершили захват. Сразу поехал туда. Как помощнику по информационной работе мне нужно было как можно быстрее захватить инициативу, пока эту поляну не освоили другие. Мы оказались одними из первых, кто туда приехал вслед за ФСБ. Потом уже Лужков появился и другие. Это была очень тяжелая работа...

Работать по Чечне я закончил в 2004 году. Владимир Владимирович назначил меня своим спецпредставителем по развитию отношений с ЕС. Пришлось мобилизовать навыки дипломата. За четыре года кое-какие вещи удались. Например, то же облегчение визовых процедур. А своим главным завоеванием считаю создание Европейского колледжа, который является совместным проектом Евросоюза и России и финансируется из госбюджета и бюджета ЕС. Он открыт при МГИМО. Туда набираются сотрудники наших министерств и ведомств, которые уже имеют высшее образование и работают на европейском направлении. Это и суды, и министерства, это налоговики, полицейские, пограничники.

Я контактировал в Брюсселе, если брать высший уровень, с Романо Проди, с Хавьером Соланой, с нынешним руководителем Еврокомиссии Жозе Мануэлом Баррозу, португальским политиком, в прошлом членом маоистского студенческого движения в Португалии.

— Вы с ним на эти темы не беседовали?

— А как же! Конечно, ввернул и про это. Потому что я-то его довольно хорошо знал, даже наблюдал за его деятельностью в 1978 году. И он был просто поражен, когда я ему назвал имена двух десятков его сподвижников того периода. Он даже воротничок расстегнул и галстук ослабил. А основными партнерами у меня были дипломатические советники глав государств и правительств по международным вопросам — при Шираке, при Шредере, при английском премьере Блэре...

— Почему все-таки ушли из Кремля?

— Тут все просто. К 2008 году стаж госслужбы подходил к тридцати годам, если приплюсовать работу в международном отделе ЦК КПСС. Это уже много. Наступает момент, когда хочется перемен. А мне предлагали остаться в том же качестве, только добавляли еще функцию шерпы в «большой восьмерке». То есть я предвидел, что следующие четыре года пройдут точно так же, как предыдущие. Никаких всплесков... Если бы у меня было несколько жизней, то можно было бы и дальше плыть по этому руслу. Но поскольку жизнь одна, а ты чувствуешь ресурсы и силы, то решил просить дембель и у одного, и у второго начальников — у Путина и у Медведева. Было несколько бесед. В общем, редкий случай, когда кто-то хочет уйти из Кремля просто так. Я им обоим благодарен, что отпустили меня в свободное плавание.

Все было абсолютно обыденно, готовилась передача власти. По сути дела всем игрокам — членам путинской команды предлагали остаться у Дмитрия Анатольевича. Но повторяю: мне очень важно чувствовать интерес в работе, драйв. И у меня всегда это было. Не ради красного словца говорю.

А выбор был какой? Звали некоторые друзья или, скажем так, олигархи к ним на работу. Мне не хотелось этой стези. Думал уйти куда-то совсем в другую сферу. К этому времени я уже профессионально занимался фотографией, прошло несколько выставок, выпущены альбомы, работал с серьезными музеями и коллекционерами. Увидел, что есть востребованность того, что я делаю. Это первое. Второе: подумал, что было бы неплохо попробовать еще и кино, документалистику. Много раз бывал в Африке, охотился, в том числе вместе с местными жителями. Предположил, что интересно было бы снимать документальные фильмы, посвященные жизни этих людей — не зверей, птиц, насекомых и обитателей морских глубин, а именно людей. Решил сделать анализ того, что показывают ведущие мировые телеканалы Discovery, National Geographic, Animal Planet. Увидел, что чутье не подвело, что действительно людей показывают мало. Создал свою компанию «Ястреб Фильм», получил поддержку от друзей и начал снимать фильмы в Африке.

К сегодняшнему дню у нас есть серия об Африке. Там, где можно, делаем еще отдельную серию про охоту и рыбалку. Плюс, когда я с нового года стал вести на «России-2» программу «Магия приключений», мне понадобились другие регионы. Мы начали снимать в Португалии, в Монако, в Турции, поедем в Индонезию. К сегодняшнему дню в России пять каналов купили наши фильмы, приобрели их в Италии, Словакии. Сейчас с другими восточноевропейскими странами договариваемся.

— Кто вас так подвиг на Африку?

— Это опять же через Словакию. Там были друзья, охотники заядлые. Говорили: «Если не съездишь в Африку, не сможешь называться охотником». И как только я там оказался в 1997 году, был пленен раз и навсегда. Просто крыша съехала! Никогда больше такого потрясения у меня не было в эмоциональном плане. Палатка, гигантские тени животных, бегающих по ночам, ликующие гиппопотамы, огромная плотность дикой фауны, смена обстановки, постоянный адреналин. Запал на Африку на тысячу процентов! Купил приличный фотоаппарат и стал снимать. И кое-какие вещи сразу попали в журналы.

И вот мне исполняется пятьдесят. Говорят, кризис среднего возраста. И я многое изменил в себе. Сел на лошадь, начал изучать итальянский язык и занялся фотографией. И вышел на Леву Мелихова, замечательного русского фотографа, одного из самых одаренных. Лева посмотрел мои работы и сказал: получится. Мы ходили по Москве и снимали помойки, сосульки, дворики. Он и я — одно и то же. Потом сравнивали: как видит он, как вижу я. Он меня очень быстро подготовил. И будучи в Кремле, я уже успел сделать альбом «Кремль неизвестный-известный». Естественно, имея возможность залезать на любые крыши, имея почти неограниченный допуск и содействие комендатуры Кремля и ФСО.

Владимир Владимирович посмотрел альбом: «Да, я во многих местах еще и не был». Сейчас семь альбомов выпущено. В этом году будет большая выставка в Италии моей основной серии — то, что я снимал с воздуха. Жанр аэрофотосъемки сразу стал самым удачным. Видимо, проснулись в крови мои предки-авиаторы.

— Предки ваши кто? Фамилия уж больно звонкая.

— Среднепоместная шляхта, основные земельные угодья находились под Гродно и под Киевом, но где-то к концу XIX века они были распроданы... Моя бабушка по линии Ястржембских — из офицерской среды, окончила женскую гимназию в Варшаве. Она единственная в том поколении говорила по-польски. Дед Андрей Станиславович Ястржембский дошел до генерал-майора, служил завкафедрой Академии им. Жуковского, доктор наук, профессор.

Дед по маминой линии Иван Николаевич Виноградов — один из первых летчиков царской армии: после духовной семинарии пошел по технической линии. Летал на бипланах, участвовал в воздушной разведке, обеспечивавшей прорыв войск Брусилова. Был дважды сбит над Галицией. После того как его комиссовали, стал инструктором военно-воздушного дела в Петрограде. Потом переехал в Москву и всю свою жизнь занимался конструированием летательных аппаратов. Авиатор до мозга костей! Отец Владимир Андреевич тоже всю жизнь отдал армии, занимался поставками военной техники за рубеж.

— Новые увлечения требуют хорошей физической подготовки. Со спортом отношения складываются?

— В детстве занимался несколько лет беговыми лыжами. Это сильно помогло потом. Затем волейбол, естественно, футбол. Горные лыжи пришли после МГИМО. В Архызе первые уроки брали. Потом еще одно увлечение — конкур. Много плавания, а сейчас возобновил теннис. Любимый партнер — Валя Юмашев.

— Не удалось вам с Борисом Николаевичем сыграть.

— Мы играли с Борисом-младшим в санатории «Волжский Утес», Борис Николаевич болел за внука. Но увлечением номер один теперь стали экспедиции, связанные с этнографическим документальным кино.

— Совмещать с охотой экспедиции удается?

— Как правило, нет, но бывают исключения. Например, в джунглях Камеруна мы охотились вместе с пигмеями и натолкнулись на габонскую гадюку. Такой двухметровый монстр. Пришлось застрелить. Аборигены посоветовали зажарить: мол, неотразимое по вкусу мясо. С нами был французский повар. Но осторожности ради я запивал блюдо сорокаградусным виски. И оказался прав. Один наш оператор, который предпочел колу, наутро себя чувствовал очень неважно. Но мне стало плохо в Москве — нет, не от съеденного, а от рассказа одного из наших. Гадюку готовил не французский повар, а пигмеи, помыв ее в ручье.

— А как с российской охотой?

— У нас есть люди, которые очень незаурядные охотники и большие профессионалы. Начнем с Павла Николаевича Гусева, главного редактора «МК», прекрасный охотник. Есть ребята, которые основали концерн «КАРО», — Олег Андреев и Леонид Огородников. Есть такой депутат Госдумы Александр Шишкин, Олег Киселев из РОСНАНО. Черномырдин был азартным охотником. С ним связана знаменитая история с ярославскими медвежатами. Проблемы охоты на зимней берлоге состоят в том, что у нас не осталось егерей, которые по слуху могут определить, кто находится в берлоге — самец или самка с малышами. Нет таких! Была ситуация, когда Виктор Степанович вышел на медвежью берлогу. И в прессе раструбили, что он охотился на медвежат. Но есть понятие медвежонок, а есть пестун. Пестун — это медведь не из последнего помета, достаточно уже крупный. Приезжает Черномырдин на доклад к Ельцину, рядом — толпа журналистов. Заходит в приемную. А я ему с ходу и говорю: «О, Виктор Степанович, покоритель Ярославской области!» ЧВС на меня чуть не с кулаками: «Ты-то, блин, от тебя-то, охотника, я вообще такого ожидать не мог... Это же пестун был! Ты-то должен понимать, что это взрослый медведь». Вся приемная там лежала просто, настолько энергично он защищал свою правоту как охотника.

Честно говоря, сейчас я разочарован тем, что творится в российской охоте. Охочусь в частных хозяйствах своих друзей, знакомых, где все нормально обустроено, или предпочитаю охотиться за пределами России.

— Домашних животных не держите?

— Две лошади, пять собак, много птицы — японские журавли, филины, большая коллекция фазанов. Так что компенсируем недостаток внимания к природе. Владимир Щербаков мне помог, знаменитый наш в прошлом зампред правительства при Горбачеве. У него великолепная, лучшая в стране коллекция фазанов. С птицами интересно. Любопытно наблюдать за их жизнью, за взаимоотношениями. Потом, они очень красивые сами по себе. Но когда еще удается получить яйцо, чтобы через инкубатор вывести и вырастить этого фазана, это просто совсем кайф.

Собаки — это два пойнтера для охоты, один голден ретривер плюс два алабая.

— Кто вас приобщал к конкуру?

— Наверное, Саша Абрамов, помощник президента. Он этим очень увлекался. Потом несколько раз я охотился на лошадях и в Африке, и в Киргизии, и в Красной Поляне и как-то себя чувствовал неуютно, честно говоря. И когда узнал, что на ипподроме можно получить навыки верховой езды, с удовольствием пошел на это. Видимо, шляхетские гены должны были заговорить.

Сейчас у меня два ганновера. И совершенно влюбленная в лошадей дочка. Мама категорически против, а у нее игрушки основные — это лошади, она их просто обожает.

— У вас еще двое взрослых сыновей?

— Они у меня погодки — по 26 лет каждому. Оба окончили МГИМО. Старший, Владимир, пошел неожиданным путем: после МГИМО — диджей, играет, зажигает, и ничто другое его не интересует. Имеет право. И маленькие мои детки — почти четыре года дочке Анисье и полтора года сыну Милану. Кому уделял больше внимания? Первое отцовство, так скажем, прошло на высоком аллюре. Позднее, конечно, дает огромное преимущество...

ПУБЛИКАЦИЯ по МАТЕРИАЛАМ yastrebfilm.com novaya-riga.ru kremlin.ru itogi.ru vokrug.tv realnoevremya.ru

Да живем понемножечку, потихонечку. Прежде всего, живем фильмами. За десять лет моя студия сделала больше 60 фильмов. За небольшим исключением все они были куплены десятью российскими телеканалами. Вот RTVI не покупал, можете купить, я предлагаю.

Показываем их на кинофестивалях. За эти годы фильм получили 20 наград на различных кинофестивалях. Дважды получали премию «Золотой орел» за лучший документальный фильм года. Это наши, так скажем, цифровые показатели этого успеха. Сейчас мы начали снимать большой фильм «Надежды выстрел». Это фильм об охоте без выстрела, хотя название «Надежды выстрел». Мы идем против тренда, против радикальных зеленых настроений, которые буквально захватили мир, против охоты. Я хочу доказать, что без цивилизованной и рациональной охоты невозможно сохранить дикую природу и биоразнообразие. Собственно говоря, это посыл фильма. Съемки будут где-то в десяти странах, где охота существует как очень прибыльная отрасль национальной экономики, где охота дает огромное количество рабочих мест. Это большие налоги, при этом ее разнообразие только растет.

Фотография:

Юрий Белят / RTVI

Именно на этом парадоксе построен фильм. Он будет не для охотников. Не надо убеждать охотников, что они сохраняют природу. А вот не охотникам это надо рассказывать. Парадокс состоит в том, что все в жизни имеет свою цену. Люди относятся к животным совершенно по-другому, если они знают, что это не просто бесплатное мясо, которое ходит по лесу или саванне. Это не только конкурент в Африке в борьбе за воду и пастбище, но это материальная ценность.

Как только они понимают, что это материальная ценность и что есть в мире люди, которые приезжают для того, чтобы добывать зверя, они моментально приходят к осознанию, что лучше оставить зверей живыми и не браконьерствовать. Везде, где существует трофейная охота, существует правило рациональной охоты, основанное на разных оценках статистики количества зверя и квоты, которая позволяет брать из той или иной популяции. Везде идет прирост дичи. Как только закрывают охоту, моментальное идет вверх кривая браконьерства. Просто поразительно, тем не менее это факт.

Охота все-таки бывает разная. Недавно вы публиковали кадры, как охотится один из российских губернаторов, по-моему, Иркутской области. Когда зимой его подвозят к берлоге, он стреляет в упор в спящего медведя. Неужели это охота?

Фотография:

Юрий Белят / RTVI

Охота действительно бывает разной. Есть промысловая, трофейная, о которой я говорил. Есть охота малых коренных народов, которым это нужно, чтобы получить дополнительное мясо, витамины. О чем вы говорите - вопрос этики. Я категорически против зимних охот на берлоги. Я считаю, что в стране такая охота должна быть запрещена. У нас практически не осталось специалистов, которые могут на слух определить пол медведя, находящегося в берлоге. Раньше были специалисты, которые по дыханию определяли, кто находится в берлоге: самка, или самец, или медвежата вместе с самкой.

Сейчас давно произошла коммерциализация этих охот, когда люди продают места, где находятся в берлогах медведи. Принцип рациональной охоты, который проповедуют трофейные охотники, - это запрет стрелять в самок и молодняк. Мы стремимся охотиться только на очень взрослых самцов, которые, как правило, выходят из репродуктивного возраста. Есть такая формулировка.

Журналист, дипломат, политик - таким мы знали Сергея Ястржембского совсем недавно - менее года назад. Впрочем, как фотограф советник российских президентов был известен - за его плечами более 50 коллективных и персональных фотовыставок. Что изменилось после его ухода с госслужбы? Состоялись экспедиции в Марокко, Ботсвану и Мозамбик, поездки по Италии, Польше и Сибири. Одним из результатов этих путешествий стала серия поистине уникальных ландшафтных аэрофотоизображений, объединенных в фотоальбом «Аэроимпрессионизм».

- Сергей, есть ли жизнь вне стен Кремля? Что изменилось после вашего ухода из большой политики?

По большому счету жизнь изменилась кардинально! Я перестал смотреть на часы! Стал полностью располагать своим временем, планировать его от начала до конца. Когда приходилось совмещать работу в администрации президента с моей страстью к фотографированию, то естественно на первом месте был служебный долг. А теперь появилась свобода в распоряжении самим собой. Я могу заранее намечать съемки, заказывать маршруты. В этом году, к примеру, уже успел побывать в Индии, буквально на днях вернулся из Непала. В марте у меня открывается персональная фотовыставка, затем пройдет презентация фотоальбома «Аэроимпрессионизм». В него вошли сюжеты, снятые с воздуха - из самолетов и вертолетов, на протяжении нескольких последних лет. Просто образовалась некая критическая масса качественного материала, которую нужно было во что-то выплеснуть. На снимках, вошедших в альбом, нет городов (города снятые с воздуха - тема отдельная). Здесь только земля - Россия, Африка, Европа. Значительная их часть была сделана уже после того, как я ушел с госслужбы - только тогда я смог полноценно работать в Ботсване, Польше, Норвегии, итальянской Тоскане. Это были целенаправленные поездки с целью получить аэрофотосъемку.

- Как пришло осознание того, что это именно ваш жанр?

Аэросерия у меня получилась фактически сама собой - я ее нисколько не планировал. Последние пять лет я достаточно много фотографировал, находясь, может быть, в поиске своего жанра. Начал с крыш Кремля, городского пейзажа, затем переключился на природу, людей, репортажную съемку. Ну и затем раз, два, три, попал на борт небольших самолетов, вертолетов, сделал несколько снимков. И все, кому я их показывал, пришли к мнению, что лучше всего у меня получается именно аэрофотосъемка. Поэтому я продолжил ей заниматься.

- Надо думать, подобное направление фотоискусства - увлечение весьма затратное...

Оно действительно недешево. Но на некоторые проекты у меня есть спонсоры. Фотоальбом, к примеру, был издан при помощи группы «Онэксим» и Михаила Прохорова, моего хорошего товарища. Кроме того, я рассчитываю на коммерческую отдачу. Первая выставка «Аэроимпрессионизм» открылась в декабре 2008 года во Флоренции, в одной из лучших галерей города. И несколько моих работ сразу были куплены. Остальные в настоящий момент отданы галеристам на год. Подарочные экземпляры фотоальбома, кстати, там разошлись как горячие пирожки! При этом все сразу пытались выяснить, где в Италии это отпечатано?! Когда я говорил, что он сделан в России - разводили руками. Я и сам восхищен уровнем работы московской типографии «Новости». Если бы не высочайший профессионализм цветокорректоров, альбом мог бы и не получиться.

- Какая из стран наиболее эффектно выглядит сверху? Чем вы руководствовались при выборе сюжета?

Сюжеты специально не искал. В свое время, приезжая исключительно заниматься охотой, мне довелось много летать над этими странами. И моя память во многих местах сфотографировала с воздуха геометрию ландшафтного рисунка. То есть, я знал, куда и в какой сезон надо ехать. Тут многое зависит от времени года. Если приехать в жаркое лето в ту же Ботсвану, ЮАР, где орошаемое земледелие, то многие краски можно и не увидеть, поскольку они тускнеют под лучами испепеляющего солнца. А вот весна, когда расцветает саванна - самый подходящий момент чтобы снимать в этих местах. В Польшу наоборот лучше ехать в августе - вашему взору предстанет замечательная картина, ничуть не уступающая Африке по живописности: огромное количество лоскутков нарезанных земельных наделов, каждый из которых засеян какой-то своей культурой. Тоскану я фотографирую давно - она хороша в разные сезоны. Но если раньше я снимал, путешествуя по этой бесподобной итальянской провинции на машине, то сейчас использовал все имеющиеся знания для полета по тем же маршрутам, но на вертолете.

- Погода вносила свои коррективы в конечный результат?

- Погода не помешала ни разу. Но, скажем, если я до сих пор мечтаю отснять Тоскану под снегом, то это очень тяжело, потому что снег там выпадает крайне редко. При этом землю устилает такой тонкий покров, что он исчезает буквально на глазах. Я всегда готов, если нахожусь в Москве, в любой момент сесть в самолет и отправиться туда за этими бесценными кадрами, но погода не благоприятствует - охочусь уже несколько лет.

Строгость линий, сдержанная цветовая гамма - политическое прошлое накладывает свой отпечаток на творчество?

Я отталкиваюсь от натуры - то, что красиво для моего глаза, то и попадает в объектив. В одном кадре вроде бы строгие линии, а в другом расплывчатые, в одном кусочек земли прямоугольный, а в другом напоминает сверху алмаз - в моих снимках очень много романтических вещей. Может быть, африканская серия более строгая. Она мне напоминает структурные работы русского авангарда начала ХХ века. То, что мне нравится - это не конкретные объекты, находящиеся на земле. Скажем, Ян Артюс-Бертран - замечательный французский фотограф, который является одним из главных основоположников аэрофотосъемки, в основном интересуется воспроизведением конкретных объектов, в том числе большого количества людей, которые находятся на земле. Меня же интересуют геометрия и ландшафтные рисунки. Я очень мало, кстати, в обработке снимков использую Photoshop - им можно изменить реальность до неузнаваемости, а мне в моих работах важна достоверность.

Любая хорошая съемка у меня выходит только тогда, когда присутствует внутренний драйв и адреналин. Когда я вижу под крылом самолета или под кабиной вертолета череду разнообразия различных геометрий земного ландшафта, то попадаю в струю таких бурных эмоций, что тут уже не до оттачивания мастерства. Главное, как можно быстрее захватить и зафиксировать этот сюжет. Можно конечно попросить пилота сделать еще круг, затем еще один - но это проект дорогостоящий, а о финансовой стороне дела, хочешь - не хочешь, задумываться приходится.

- Какой фототехнике отдаете предпочтение в своих путешествиях?

Я пользуюсь Canon EOS-1Ds Mark III . Вожу с собой два одинаковых фотоаппарата и большое количество различных объективов.

- Выставка открывается на днях, альбом уже вышел - чему планируете посвятить свободное время в будущем?

Вообще, аэрофотосъемка - тема нескончаемая, ей можно заниматься всю оставшуюся жизнь, были бы деньги. Столько красивых ландшафтных съемок можно сделать с воздуха! Но у меня такой цели нет. Сейчас выходит мой второй фотоальбом в Италии. В нем делается акцент на четыре стихии: воздух, землю, воду и огонь. Это разделение - инициатива итальянцев, они сами выбирали фотографии из того материала, что я им предоставил. Кроме того, сейчас наметилась еще одна творческая линия, связанная не только с фотографией. С группой единомышленников мы начали снимать в Африке документальный сериал. В его рамках уже отснято два фильма, съемка еще трех намечена на этот год. Речь в них идет о столкновении современной и традиционной африканской цивилизаций: зарисовки из жизни различных этнических групп, которые ухитряются до сих пор сосуществовать с привычной нам действительностью, и постепенно, не без боя, но сдают свои позиции, поскольку против такого пресса как современная цивилизация выстоять очень трудно. Первый фильм мы сняли в Марокко - он будет называться «Последние пленники пустыни». Он повествует о последних кочевниках, которые еще остаются в Сахаре. Сейчас он монтируется, и я надеюсь, что к весне мы его завершим. Второй фильм был снят в Ботсване. Он посвящен бушменам, которых можно еще встретить в пустыне Калахари. Следующий фильм будет сниматься в Намибии - об очень интересной народности химба. Летом мы планируем съемки в одной или двух странах, посвященные последним африканским пигмеям. И пятая лента должна быть отснята в сентябре в Эфиопии, в потрясающей долине реки Омо, которая населена фантастическими, живописнейшими этническими группами. Это такая «нажористая» фактура, что сама просится в объектив! И вот параллельно с документальным сериалом я хочу сделать один или два фотоальбома, посвященных этим людям. Ритуалы, обычаи, юность, зрелость, старость, охота - тематика будет крутиться вокруг этого. Сейчас это все пока довольно пространно, но такой альбом, я надеюсь, появится параллельно с документальным сериалом. Этот проект рассчитан не на один год, по моим подсчетам мы должны снять около 10 фильмов.

Кто бы мог подумать! Да вы бы просто затосковали, оставшись на госслужбе - столько нереализованных планов накопилось!

Мне захотелось прожить еще одну жизнь!

- Как человек, искушенный богатым жизненным и фотографическим опытом, что посоветуете нашим читателям?

У по-настоящему творческих людей не должно быть никаких шаблонов, стереотипов и внутренних границ. Пробуйте новое! Не останавливайтесь на достигнутом! Не ограничивайте себя в творческом поиске и самораскрытии - чаще надо экспериментировать! Пусть иной раз эксперименты не оправданы и проваливаются, сам по себе эксперимент все равно всегда будет интересен!

Сергей Ястржембский: «Фактура должна быть „нажористой“!» .