Символическая теория генезиса культуры. Символическая концепция культурогенеза. «Труд создал культуру»

В прошлом веке многие исследователи были убеждены в том, что культура возникла благодаря способности человека к труду и его умению создавать технические приспособления. В XX в. генезис культуры трактуется по-разному. К орудийно-трудовой концепции добавились многие другие - психологические, ан­тропологические, социокультурные.

«Труд создал культуру»

Наиболее обстоятельно деятельностный подход к культуре разработан в марксистской традиции. Отличие человека от живот­ных усматривается исследователями этой ориентации в труде. Предполагается, что генезис социального и культурного непос­редственно связан со становлением человеческого труда, который и превращает человеческую жизнедеятельность в общественную. Человек же оказывается агентом культуры, общественным чело­веком.

Эта теория происхождения человека изложена Ф. Энгель­сом. Сознание возникло в результате труда. В процессе труда у людей возникла потребность что-то сказать друг другу. Так появилась речь как средство общения в совместной трудовой деятельности. Последствия этих предпосылок - возникновения процесса труда и речи - огромны.

Дело не только в том, что обезьяна превратилась в человека. В свою очередь, деятельность человека оказалась огромным им­пульсом, приведшим к культурогенезу.

В этом отношении человек с самого начала выступает как «общественное животное». Сущность человека - не в его генотипе, а в совокупности всех общественных отношений. Поэтому живот­ным рождаются, человеком лишь становятся.

Сознание рождается только как результат труда, но, чтобы заняться деятель­ностью, нужно иметь нечто подобное интеллекту. Речь обретается внутри общности. Но какая сила побуждает жить сообща и искать общения? Все эти компоненты культурогенеза сцеплены, связа­ны, но непонятно, как они порождают друг друга.

Психоанализ: феномен первобытной культуры

Основатель психоанализа 3. Фрейд (1856-1939) в книге «Тотем и табу» пытался раскрыть культурогенез через феномен первобытной культуры. Фрейд пытается разгадать первоначальный смысл тотемизма. Вместе с тем он показывает, что для истолкования феномена культуры огромное значение имеет система запретов, то есть табу.

Человек, как он разъясняет, обладает свойством, которого нет в животном мире. Речь идет о совести как даре, выделившем человека из царства животных и создавшем феномен культуры.

Фрейд выводил феномен совести из первородного греха, совершенного пралюдьми, - убийства первобытного «отца». Сексуальное соперничество детей с отцом привело к тому, что они у истоков истории решили избавиться от него. Вот почему дети убили главу рода, а затем закопали его. Однако этот поступок не прошел для них бесследно. Страшное преступление пробудило раскаяние. Дети поклялись никогда больше не совершать таких деяний. Так произошло, по Фрейду, рождение человека из животного. Раскаяние породило и феномен культуры как средства преодоления навязчивых видений.

По убеждению Фрейда, темное ощущение изначальной вины имело своим источником комплекс Эдипа.

Врожденное бессознательное влечение вызвало грех, который оказался поворотным пунктом в антропогенезе, перводвигателем человеческой истории. Совершив коллектив­ное преступление, пралюди соорганизовались в экзогамный род: то есть обрели способность к социальной жизни, что и содейст­вовало превращению животного в человека.

Каждая культура, по словам Фрейда, создается принуждением и подавлением первичных позывов. При этом у людей имеются разрушительные, следовательно, противообщественные и анти культурные тенденции. Этот психологический факт имеет реша­ющее значение для оценки человеческой культуры. Культурогенез, следовательно, обусловлен наложением запретов. Благодаря им культура безвестные тысячелетия назад начала отделяться от первобытного животного состояния.

Речь идет о первичных позывах кровосмешения, каннибализ­ма и страсти к убийству. Главная задача культуры, по Фрейду, настоящая причина ее существования в том и состоит, чтобы защищать нас от природы.

Человек познает окружающий мир только в рамках своей культурной среды, которая определяет основные параметры его опыта, восприятия и мышления. Термин «культура» происходит от лат. cultura ,означающего обрабатывание, возделывание. Впервые это слово использовал римский оратор и философ Цицерон (І в. до н.э.), говоря о формировании человеческой души. В римской античности этот термин указывал на воспитанность , образованность , а термин «cultor» означал - наставник , учитель , воспитатель .

В настоящее время получили широкое распространение следующие определения культуры: как второй природы , создаваемой человеком; как способа трудовой и духовной деятельности человека ; как ценностей и символических форм человеческого бытия. Сама культура столь многогранна в своих проявлениях, что постоянно появляются новые трактовки ее определения.

Культуру можно определить как мир бытия человека, созданного людьми в процессе творческого взаимодействия с природой и между собой. Она проявляется в материальных, духовных и социальных продуктах (целях, идеях, нормах, ценностях, идеалах, обычаях, отношениях, процессах, формах поведения, в искусственных объектах, явлениях и процессах), составляющих основу общественной, коллективной и индивидуальной человеческой жизни.

В широком смысле культура - это все то, что создается человеком (материальное и духовное), в отличие от естественных природных явлений. Культура - это природа, обработанная человеческим способом - сознательной преобразующей деятельностью, в целях организации человеческого бытия, удовлетворения потребностей людей, а также творческого самовыражения человеческой сущности, в соответствии с ценностными представлениями.

Культура имеет социально-биологическую природу, поскольку, с одной стороны, ее формирование происходит в определенных природных условиях, а с другой стороны, культура содержит механизмы, которые обеспечивают стабильное существование социума и органичное включение человека в общество. В ходе своей культурной практики направленной на взаимодействие, как с природной, так и социальной средой происходит развитие самого человека, как его внешнего облика (человеческая природа), так и внутреннего - душевно-духовного мира (человеческая сущность). Поэтому можно говорить о том, что человек сам формирует себя в ходе своего культурно-исторического развития, о том, что человек выступает одновременно и как субъект и как объект культуры.

Культура - это и деятельность человека, включая ее мотивации и ее результат. Она есть и накопление, сохранение, и трансляция социально-значимого опыта, и духовно-творческий процесс преобразующей деятельности, и определенный уровень развития общества и человеческих способ­ностей. Культура - это также система цен­ностей и норм, которая формирует и оптимизирует человеческую жизнь и деятельность, придавая ей смысл, и обеспечивая целенаправленность исторического развития общества.

Человек и культура являются взаимозависимыми системами. Человек творит культуру, и одновременно является полностью в нее погруженным. Можно указать на человеческую - антропологическую сущность культуры. Она делает человека человеком. Напрасны поиски человека как Homo Sapiens до культуры и само появление его на арене истории следует рассматривать как феномен культуры, которая глубочайшим образом сопряжена с сущностью человека, будучи «человеческим в человеке», выступая главным определением человека как такового. Культурное определяет личностное, и наоборот. Культура функционирует неодинаково на социальном и на личностном уровне.

На социальном уровне основными функциями культуры являются следующие функции:

Коммуникативная функция . Каждая культура выполняет функцию накопления, сохранения и ретрансляции знаний о мире и человеке. Рост знаний и их унификация способствуют развитию культуры, ее обогащению, установлению межкультурного диалога. Культурные знания часто находят выражение в абстрактных символических формах, которые нарушают ритм и механизм культурной ретрансляции, но в то же время способствует созданию глобального информационного пространства, ярким примером которого является всемирная сеть Интернет.

Аксиологическая (ценностная) функция. Культурное развитие носит последовательный характер. В ходе его образуются и закрепляются моральные нормы и ориентиры, образцы традиционного социального поведения, а также шкала ценностей. Наличие данных элементов обеспечивает стабильность и единство культуры, что является особенно важным в периоды интенсивных социокультурных изменений, а также придает каждой культуре неповторимость и уникальность.

Адаптационная функция. В современном мире человек, в основном, приспосабливается к социальной и культурной реальности, а не к природе. Культура, в свою очередь, имеет ряд механизмов, которые упрощают и оптимизируют процесс приспособления человека к обществу и к культурной среде.

Функция социализации. Определенный тип культуры порождает определенный тип человека, и наоборот. Такое влияние культуры становиться возможным благодаря процессу социализации (то есть, воспитания и образования человека, усвоения им системы культурных норм, ценностей и определенной системы знаний). Личностное сознание всегда характеризуется двумя, противоположными по своим векторам, тенденциями. С одной стороны – это стремление отделить себя от социума, от общей массы, реализоваться в полной мере, исходя из своих возможностей и потребностей. Но с другой стороны имеет место стремление «слиться с толпой». И то, и другое невозможно без социализации, которая обеспечивается именно через культуру. Культура является предпосылкой и мерой реализации человеческой сущности.

Регулятивная функция. В рамках культуры существуют различные типы социальных объединений, которые поддерживают стабильность ее развития и выполнения коммуникационной, аксиологической, адаптационной и других функций. К таким объединениям относятся биосоциальные общности (род, племя, семья), социальные общности (союзы племен, родов) и социально-политические общности (государство, политические союзы, международные организации). Регулятивная функция культуры структурирует культурные элементы, что является особенно важным в условиях их постоянной дифференциации и роста. Регулятивная функция реализуется через моральные, религиозные и правовые ценности и нормы.

На личностном уровне культура выполняет личностно-атрибутивную , познавательну, творческую и мировоззренческую функции.

Выполняя самые различные функции, культура представляет собой целостное образование, которое имеет свою организационную структуру и внутреннюю логику развития.

Сегодня существует множество теорий структуры культуры , среди которых можно отметить следующие исследовательские позиции :

Российский философ М.Каган считает, что культура состоит из материальной, духовной и художественной составляющих;

Британский социолог Э.Гидденс в структуре культуры выделил ценности, нормы и материальные блага;

Американский этнограф Д.Мэрдок рассматривает культуру как набор универсальных структурных компонентов - универсалий, присущих всем культурам; он выделил порядка 70 универсальных культурных «матриц» - от трансляции культурного наследия посредством процесса обучения - до религиозных верований, похоронных обрядов и обычаев дарить подарки;

Л.Уайт рассматривает культуру как самоорганизующуюся систему с ее подсистемами в форме трех горизонтальных прослоек - технологической, социальной (социо-нормативной) и философской (символической); такая картина соответствует их роли в культурном процессе; технологический фактор является детерминантой всей культурной системы, определяя собой форму социальных систем, а технология с обществом вместе определяют содержание и направление философской мысли; социальная система является функцией технологической, а философская система неотъемлема от уровня развития производительных сил и отражает логику развития социальную системы;

К.Уислер разработал универсальную модель культуры, включающую девять компонентов: язык, материальную культуру, искусство, знания, религию, общественную организацию, институт собственности, правительство, военный комплекс.

Все структурные модели культуры показывают, что она может быть представлена сравнительно целостным, системным образованием, состоящим из множества элементов. Элемент является структурной единицей культуры. Он имеет условные границы и качественную определенность, относительную независимость, обладает смыслом, имеет общественное значение. Каждый элемент культуры влияет на другие элементы и на всю культуру в целом. Элементами культуры, например, являются: мифология, религия, философия, архитектура, скульптура и др. При этом каждый элемент состоит из субэлементов, отражающих те или иные его аспекты и свойства (например, субэлементами такого элемента, как религия, могут быть вера, культ, церковная организация и т.п.).

Итак, культура имеет биосоциальную сущность и выполняет многочисленные функции, как на социальном, так и на личностном уровне. Вместе с тем культура, представляя собой целостную систему, имеющую сложную структуру своей организации и функционирования.

Рассмотрение классификации типов генезиса культуры предполагает уточнение понятия культурогенеза.Культурогенез – это исторический процесс возникновения и развития типов человеческой культуры. К одной из наиболее простых и удобных классификаций типов культур относиться классификация, построенная на территориально-временном принципе, согласно которому типы культур выделяются в связи с местом (например, индийская, греческая, американская культура) и временем своего возникновения (античный период, средневековье, Новое время).

Начало культурогенеза относиться к эпохе верхнего палеолита . В этот период возникает культура как система интегрирующих связей, тогда как ранее существовали лишь отдельные элементы культурного поведения. В эпоху верхнего палеолита произошло стремительное развитие орудий труда, возникла экзогамия, активизировалось развитие таких социальных общностей как род и семья.

Культура Древнего Востока включает шумеро-вавилонскую, египетскую, индийскую, китайскую и японскую культуры. Основными чертами этого типа культуры является подчеркнутая традиционность, консерватизм, относительно медленные темпы развития социокультурных процессов, наличие неклассического рабовладения, деспотичный характер государственного правления, тесные внутренние социальные связи, особое значение крупных рек (Нил – для египетской культуры, Тигр и Евфрат – для шумеро-вавилонской).

Античная культура охватывает культуру Древней Греции и Древнего Рима. Античная культура, наряду с христианством, является основой культуры современной Европы. Греческая культура сформировалась во ІІ тыс. до н. э. Большую роль в формировании мировоззрения, искусства, религии и философии Древней Греции сыграла мифология. Древнеримская культура возникла на местной латинской основе, а также усвоила многие элементы древнегреческой культуры. Одним из наиболее значительных достижений древнеримской культуры является формирование правовой науки и законодательства.

Культура Средневековой Европы относиться к периоду, который длился приблизительно с V в. по XV в. Этот тип культуры характеризуется следующими чертами: определяющее влияние христианского вероучения, которое, наряду с греческой философией, легло в основу мировоззрения средневекового общества; теоцентризм; идея греховности всего телесного; идея спасения; эсхатологизм (вера в скорый конец света); идеал аскетической религиозной личности. В период Средневековья активно развивалось образование. Первые университеты возникли во Франции, Англии и Италии в ХІІ в. Во многих городах действовали монастырские школы. Развитие науки было задано параметрами христианской онтологии. Поиски вечного движения, философского камня давали толчок развитию алхимии, физики, астрологии. Весьма интенсивным было развитие культуры арабского Востока в эпоху Средневековья. Этот культурный тип развивался на основе идей ислама, языческой арабской культуры, а также достижений древнегреческой культуры. Он стал основой культуры современных арабских стран.

Европейская культура эпохи Ввозрождения или Ренессанса (XІV – XVІвв.) построена на возрождении идей античной культуры. Мировоззренческой основой культуры эпохи Ренессанса является антропоцентризм, понимание человека и его творческого (божественного) начала как высшей общественной ценности. Именно в эпоху Ренессанса сформировалось понятие интеллектуальной элиты общества. Благодаря глубокому интересу к изучению культурного наследия Античности были созданы предпосылки для становления культуры как самостоятельного феномена, который требует научного исследования.

Эпоха Просвещения (XVІІІ в.) характеризуется осознанием культуры как самостоятельного явления, которое было приобретено человечеством при переходе от состояния первобытной дикости к цивилизованному обществу. В философии Эпохи Просвещения одной из центральных проблем является проблема соотношения культурных достижений и человеческого счастья. Сам термин «культура» прочно закрепился в научной литературе и означал высшую общественную ценность, определенное состояние общества, которое дает возможность реализации человеческому интеллекту.

Современная культура (ХХ – ХХІ вв.) характеризуется нарастанием тенденций глобализации и универсализации. В ХХ в. психоаналитические теории дали толчок поискам истины в сфере иррационального и подсознательного. В рамках современной культуры развиваются два противоположных процесса – секуляризация и ремифологизация.

Начиная с 70-х годов ХІХ в. развитие культуры определяется как эпоха модерна, который перерос в конце ХХ в. в постмодерн . По отношению к культуре конца ХХ – начала ХХІ вв. часто употребляют термин «информационная», что подчеркивает принципиально важную роль информации в жизни человека.

В современной культурологии существует также разделение культур на доиндустриальный , индустриальный и постиндустриальный типы. Данная классификация, как и концепции Н. Данилевского, А. Тойнби и О. Шпенглера является образцом цивилизационного подхода к типологии культур.

Принципиально другим является формационный подход, представленный концепцией К. Маркса. Согласно этой модели человеческое общество развивается на основе производственных сил и производственных отношений. В процессе этого развития выделяется пять основных формаций (обществ, которые находятся на определенном уровне своего социокультурного и экономического развития). Это первобытнообщинная, рабовладельческая, феодальная, капиталистическая и коммунистическая формации, при чем каждая следующая формация является более совершенной по отношению к предыдущей.

Сущность культуры проявляется и в том, что при всем разнообразии и самобытности культурно-исторических типов они имеют много общего. Так, практически во всех культурах воспроизводится примерно сходная структура культуротворческой деятельности. Все исторические типы культуры содержат: мифологию, религиозные верования, моральные нормы, социально-статусную иерархию, искусство, определенные знания, систему ценностей и т.д. И хотя в разных культурах эти культурные признаки проявляются по-разному, все-таки можно говорить о некой универсальной структуре культуры.

Типология культурной деятельности людей может быть рассмотрена и на более широкой основе с выделением в культуре трех подсистем: духовной, материальной и социальной . Воздействуя друг на друга, они составляют единое целое культуры. При понимании культуры как сознательной человеческой жизнедеятельности, приоритетное значение имеет духовная культура. В сфере духовной жизни вырабатываются мотивирующее индивидуальное и общественное сознание людей смыслы, ценности и идеи, практическое воплощение которых в человеческой практике конституирует предметную реальность культуры. Даже утилитарные артефакты (каменный топор, плуг, молоток, ткацкий станок) появились благодаря проектирующей их человеческой мысли. Поэтому применительно к духовной культуре индивида и общества иногда используется термин«культурное сознание».

Материальная культура в значительной степени является порождением культуры духовной, во всяком случае, инициируется ею, а затем получает материальное воплощение, опредмечивается. Она проявляется и в социальной сфере через хозяйственно-экономические организации, технику и технологию, различные формы, виды и способы общественного производства. Вместе с тем материальная культура обладает своей спецификой и определенной автономией. Непроницаемых границ между духовной и социальной, духовной и материальной, материальной и социальной подсистемами культуры нет. При этом в каждой из главных подсистем культуры можно отметить наиболее важные элементы.

Духовная культура – это культурное содержание человеческого сознания в виде смыслов, ценностей и идеалов, идей, фантастических образов, творческих представлений, которое воплощается в мифологии, религии, философии, морали, искусстве, науке, идеологии, праве, письменности, различных формах и видах творческой деятельности. В силу своей смысловой специфики духовная культура имеет символический характер.

Материальная культура – это мир материальных вещей или артефактов культуры, ее предметное состояние. Она охватывает: предметы и орудия труда, материальные условия человеческого быта и хозяйственно-экономической деятельности, ее технику и технологию, собственность, то есть все то, что направлено на оптимизацию физического существования человека и воспроизводство материальных условий его жизни.

Социальная культура – фокусирует сферу взаимоотношений между людьми, к историческим формам которых относятся: род, племя, семья, социальная группа; социальные общности: народность, народ, нация, а также государственные, формально-бюрократические и неформальные организации, общественные объединения. К разновидностям социальной культуры относятся: фольклорная или этническая, национальная, элитарная, профессиональная, массовая, молодежная субкультуры. Сюда можно отнести также и культуру общения, семейных отношений, правовую культуру, обряды, обычаи, традиции, которые являются структурными составляющими каждой культуры.

Все три подсистемы культуры замыкаются на культуре личности - как носителе культурного сознания. Культура личности как рафинированного субъекта культурного сознания и самосознания выступает средоточием (квинтэссенцией) духовной, материальной и социальной культур, которые находят в ней свой адекватный смысл и свое предельное воплощение. Можно также говорить о наличии специализированной культуры личности, принимая во внимание различные техники саморазвития (медитация, йога, различные психотехники). Проявлением культуры личности является самовоспитание и самообразование, индивидуальная творческая деятельность.

Ведущие элементы культуры называются культурными универсалиями . Например, важнейшим элементом культуры, ее универсалией является язык. Без него культура бы не существовала, поскольку язык создает ее общее поле. Культурными универсалий являются также символы, ценности и нормы.

Подводя итог, можно констатировать, что культурогенез и типология культур в современной культурологии не имеют единого толкования. Существующие теории можно разделить на два основных направления – цивилизационное и формационное, в связи с их отличиями во взглядах на сущность исторического развития. Типологию культуры можно рассматривать и на более широком основании, разделяя ее в зависимости от вида человеческой деятельности на материальную, духовную и социальную.

Модернизм (фр. moderne – новейший, современный) – это система течений в искусстве и философии, возникновение которой относиться приблизительно к 70-м годам ХІХ в. В культурологии и искусствоведческих дисципли-нах существует разделение модернизма на ранний и зрелый модернизм .

Важнейшими чертами модернизма являются: инновационный характер, выражающий дух социокультурной модернизации; отсутствие единого стиля (модернизм - это совокупность стилевых направлений); ярко выраженное философское содержание (в модернизме воплотились идеи влиятельных направлений современной философии: философии жизни, феноменологии, ин­туитивизма, экзистенциализма, психоанализа и др.); отказ в искусстве от изображения натуры как видимой реальности (попытка, подобно науке, проникнуть в сокровенное, невидимое; а также стремление восполнить реальность творческой фантазией); игнорирование грани между реальным и ирреальным.

Остановимся кратко на характеристике основных направлений модернизма. Футуризм (лат. futurum - будущее) возник как общественно-политическое движение в Италии в 1909 г. Его идеологом был писатель Ф.Маринетти. В своих манифес­тах футуристы выдвигали идею «восстания» против ти­рании слов «гармония» и «хороший вкус», предлагали унич­тожить театры, музеи, «вымести» из живописи уже ис­пользованные сюжеты. Они передавали ускоряющийся темп жизни средствами ритмичес­кой обработки фигур и их частей (увеличи­вая количество ног и рук у бегущего челове­ка).

Кубизм (фр. cube - куб) – авангардистское направление в искусстве, особенностями которого являются создание объемной формы на плоскости, использование простых, четких геометрических форм: куба, конуса, цилиндра. Кубисты (П.Пикассо, Ж.Брак, Р.Делоне и др.) стремились изображать реальность как сумму геометрических фигур.

Экспрессионизм (лат. expressio - выражение) – направление в литературе и искусстве, возникшее в 1910 г. и провозгласившее еди­ной реальностью субъективный мир человека, а его выражение – главной целью искусства (мир рассматривался как продукт человеческой субъективности). Предметом искусства для экспрессионистов стали фантастические образы.

Абстракционизм (лат. abstractio - отстраненность) –воз­никает в 1910 г. и становится кульминацией мо­дернизма в плане отхода от предметности. Среди его основателей – В.Кандинский, П.Мондриан. Для абстракционизма характерна замена натуралистической пред­метности свободной игрой цветов, линий и форм.

Сюрреализм (фр. supremus - сверх­реализм) – направление, которое провозгласило ис­точником искусства сферу подсознательного (инстинкты, сны, галлюцинации), а его методом – свободные ассоциации. Сюрре­ализм возникает в работах художников 30-х гг. XX в. – С.Дали, II.Блума, И.Танги. Глав­ной чертой сюрреализма в живописи становится парадок­сальная алогичность соединения различных предметов и явлений.

Эклектизм (греч. eklektikos - выбирающий) – художе­ственное направление (главным образом – в архитекту­ре), использующее при создании произведений любые соотношения форм прошлого, национальных традиций, декоративизма, замену равнозначных элементов в произ­ведениях, нарушение иерархии в художественной системе и ослабление системности и целостности. Эклектизму при­сущи: большое количество украшений; отсутствие стиле­вого единства; принцип «non finito» (незаконченность, открытость произведения); опора на культуру разных эпох и народов, тяга к экзотике, демократизм, стремление к широте охвата реальности.

Примитивизм (лат. primitivus - первичный) – художественное направление, отражающее упрощенный взгляд на мир, взгляд глазами детей. Это – своеобразное про­тиводействие реальности: современный мир усложняется, а художник его упрощает, делая простым и доступным.

Поп-арт (англ. popular art - популярное искус­ство) – можно определить как «искусство, которое не знает, что оно искусство». Поп-арт возникает в 50-х гг. XX в. Эстетиза­ция мира становится ведущим принципом поп-арта. Сам поп-арт – это компози­ция из бытовых предметов, иногда в соотношении с муляжом или скульптурой. Его экспо­натами могут быть закрашенные краской порванные ботинки, старые шины, помятые автомобили, обрывки газет, афиш. Среди художников поп-арта можно выделить Э.Уорхола, Р.Лихтенштейна, Д.Чемберлена. Своеобразным ответвлением поп-арта стал хепенинг – представление, игра, к которому привлекают зрителей.

Гиперреализм (греч. hyper – сверх; лат. realis - действительный) – художественное течение изображающее обезличенную жизнь в жестоком и враждебном мире. В произведениях гиперреализма изображены мельчайшие детали объектов. Его сюжеты на­меренно банальны. Главными тема­ми картин здесь становится искусственная природа городской среды: бензоколонки, автомобили, дома, телефонные будки. Гиперреализм показывает последствия чрезмерной урбанизации, подавления экологической среды; досказывает, что мегаполис создал экологически-опасную среду.

Культура эпохи модернизма вселяла в человека уверенность, что его рождение, жизнь и труд имеют высокое предназначение. Эта уверенность была разрушена двумя мировыми войнами, которые показали, что достижения человеческого разума могут быть обращены против человека.

Общий мировоззренческий и культурный кризис в 60 – 70-х годов ХХ в. породил новую идеологию искусства, получившую название постмодернизм или постмодерн . Постмодернизм выступает специфическим умонастроением, которое сегодня распространено практически во всех сферах человеческой жизни: в науке, философии, искусстве, политике и экономике.

Термин «постмодерн» был впервые использован в начале XX в. немецким писателем Р.Панвицем для обозначения новых явлений, происходящих в европейской культуре. В конце 40-х гг. XX в. А.Тойнби обозначил этим термином культуру Европы после Нового времени.

Основой формирования постмодернизма стал философский дискурс о Модерне, начатый Ф. Ницше, Л. Витгенштейном, М. Вебером и др. Доминантной в этом дискурсе была мысль о том, что эпоха Модерна не только обогатила европейскую культуру гуманистическими и демократическими ценностями, но и спровоцировала активизацию таких негативных культурных явлений, как европоцентризм, технократизм, тоталитаризм, потребительский способ мышления.

Эпоху постмодерна обычно рассматривают как новый культурно-исторический этап, пришедший на смену эпохе модернизма. Постмодернизм воспринимает рационалистическую традицию европейской культуры как стремление ра­зума властвовать над всеми сферами бытия, что проявляется в его технократическом господстве над природой и социально-политическом господстве человека над человеком. Отказаться от претензий на всеведение и всевластие – одна из главных установок постмодерна. Здесь признается возмож­ность множества воззрений на мир, ни одно из кото­рых не может претендовать на истину, так как отрицаются способы познания реальности, независимые от влияния чело­веческих интересов. Так, постмодернистские писатели создают про­изведения, в которых нет героев, где все направлено на разрушение иерархии ценностей, смеше­ние стилей, забвение имен и дат.

Важнейшим признаком постмодернистского мировоззрения является анти-системность – отказ от пре­тензии на целостность и полноту теоретического постижения реальности. Здесь утверждается невозможность фиксации жестких, замкнутых систем в экономике, политике и т.д. Новое, «постмодернистское», мышление возникает вне традиционных понятийных оппозиций (субъект - объект, целое - часть, внутреннее - внешнее, реальное - воображаемое), оно не оперирует привычными целостностями (Восток - Запад, капитализм - социализм, мужское - женское). Мировоззрение постмодернизма спонтанно, не имеет фиксированных основ, в нем уживается все, что ранее считалось несовместимым, нет устойчивого внутреннего ядра.

Согласно постмодернизму, человек должен приспособить свое «Я» к тому парадоксальному миру, который постоянно меняется. Чтобы выжить в нем, надо приспособиться к самим переменам. Мировоззрение постмодерна можно опре­делить и как неофатализм: человек уже не воспринимает себя как хозяина своей судьбы, он верит в игру случайности, в везение. Этика вытесняется здесь эстетикой и культом чувственных наслаждений.

Стремясь вовлечь в процесс творчества большое количество людей, постмодернизм ориентирует художественную деятельность на компиляцию и ци­тирование, на коллаж. При этом постмодерн использует деконструкцию, различные манипуляции и игры с цитатами, и стремится дистанцироваться от оппозиций «разрушение - творение», «серьезность - игра». Он стирает грани между ранее са­мостоятельными сферами культуры и уровнями сознания – «научным» и «повседневным», «высоким искусством» и «китчем».

Постмодернизм стал также выражением реалий массовой культуры, особенно – моды и рекламы. Все существенные события принимают здесь форму шоу, спектакля, карнавала. Постмодернизм является выражением стремления к сотворчеству. Компьютеры, обеспечивающие интерактивные развлечения, грозят вытеснить самый популярный вид досуга – телевидение. Новые театры, выставки, книги, телепередачи играют все более и более активную роль. Аудитория теперь должна не сочувствовать, а соучаствовать.

Постмодернизм тесно связан с развитием структурной лингвистики и герменевтики. Сама культура в постмодернизме понимается как совокупность текстов, а человек – как субъект, который находится в середине текста. Целью человека является интерпретация того или иного культурного текста. Постмодернизм указывает на метаморфозы, происходящие с искусством и культурой в целом. Главные из них – это переориентация с произведения на процесс, с автора на читателя, с искусства на ритуал, с личности на культуру, с вечного на настоящее, с шедевра на среду. Если прежняя модель культуры довела до совершенства искусство обращения с объектом, то новая модель фокусирует свое внимание на искусстве субъекта – на искусстве, которое будет твориться в нас, нами и из нас.

Сегодня идеи постмодернизма представлены в работах У. Эко, Ж. Бодрияра, Ж. - Ф. Лиотара, Ж. Дерриды. Философские поиски этих авторов направлены на формирование нового, не-европоцентристского взгляда на культуру. Основными характеристиками постмодернистской культуры является дискретность, локальность, фрагментарность, случайность, акцент на игровом начале, антиантропоцентризм, отсутствие жестких оппозиций и универсальных идеалов.

Таким образом, постмодернизм – это, прежде всего, особый тип мировоззрения, где главной цен­ностью становится свобода во всем. Оно направлено на отрицание любых норм и традиций – этических, эстетических, методологических, на отказ от автори­тетов любого ранга, начиная от великой национальной идеи и заканчивая поведением человека в общении с другими.

Модернизм и постмодернизм являются тесно связанными друг с другом теоретические модели современной европейской культуры, которые, благодаря процессу глобализации принимают все более масштабный характер и определяют развитие большинства течений в искусстве, философии и других сферах культурной жизни.

В справочной литературе по данной теме смотрите статьи:

Современный философский словарь. – М, 2004. Ст. «Культура», «Постмодерн”.

Новая философская энциклопедия. В 4-х т. - М., 2001. Ст.:

«Культура», «Культурология».

Філософський енциклопедичний словник. - К., 2002. Ст.:«Культура»,«Відродження».«Модерн», «Постмодерн».

Слово «генезис» буквально означає походження, виникнення, родовід. Кажучи про походження культури потрібно розмежувати два аспекти цього питання: виникнення власне культури як такої (генезис первісної культури) і походження тих чи тих культурних форм певної спільноти.

Стосовно останнього слід вказати на два важливих моменти. Перший, культура не тотожна спільноті. Виникнувши в рамках однієї суспільної групи вона може поширюватись і охоплювати інші групи (своєрідне її розмноження або дифузія). Другий, логічно пов’язаний із першим, - одна спільнота в ряді поколінь може змінювати культурну основу. Культури взаємодіють одна з одною і у цій взаємодії можна спостерігати щось на кшталт конкурентної боротьби чи навпаки, свого роду кооперації або ж симбіозу (взаємовигідного співіснування) культур, їх взаємного доповнення, внаслідок якого утворюється інтегроване ціле вищого порядку, в якому кожна з культур зберігає свою відносну автономність. З іншого боку, культура не є застиглим монолітом. Це динамічне явище, процес, в ході якого відбувається постійне перетворення складників культури. (Детальніше цей аспект генезису культури буде розглянуто в лекції присвяченій культурній динаміці).

В першому ж розумінні питання про генезис культури ми стикаємося із однією із найбільш складних світоглядних проблем - питання про походження людини. Вище зазначалося, що культура - це специфічна риса людського роду. Отже, вказати, яким чином виникла культура - це те саме, що дати відповідь на питання як виникла людина.

Варто відразу сказати, що це питання - одне з тих, в кому найвиразніше з’ясовується обмеженість людського розуму. Тому не варто сподіватись тут на остаточний і вичерпний розв’язок проблеми.

Попри значний прогрес, що відбувся упродовж ХХ ст. в галузях біології та археології, справа не зводиться лише до збору, нагромадження й інтерпретації здобутих фактів. Питання походження людини є значною мірою умоглядним питанням, відповідь на яке лежить поза досвідом (оскільки факти не можуть вичерпати всіх умоглядних можливостей). Відтак, тлумачення генезису культури залишається плюралістичним з конфронтацією різноманітних гіпотез, світоглядні підвалини яких лежать більше в царині віри, аніж наукової логіки фактів.

Зазначимо, що питання антропосоціогенезу в сучасній науці є досить спеціальним питанням, яке виходить далеко за межі нашого курсу, позаяк розгляд його потребує принаймні базових знань в кількох суміжних галузях науки. Нижче ми представимо певну модель еволюційного процесу, яка гіпотетично відтворює генезис культури. Але передовсім торкнемося наявного розмаїття існуючих світоглядних позицій, зупинившись на найбільш принципових, ключових розбіжностях в тлумаченні походження людського роду.

В цілому, можна виокремити за змістом декілька основних «ключів» до тлумачення проблеми генезису культури.

Це передовсім найбільш проста і послідовна теїстична позиція, яка полягає в переконанні, що людина і її специфічний спосіб буття - культура ― суть божественного походження, тобто є втіленим замислом, волевиявом всемогутньої, всевідаючої і всеблагої істоти - Бога. Незбагненність «механізму» творіння з настановою приймати створене як гідний захоплення факт тут декларується прямо і розв’язує проблему генезису просто виносячи її «за дужки».

Різновидом теїстичної позиції є позиція об’єктивного ідеалізму, в якій роль «творця» виконує деяка знеособлена «абсолютна ідея», своєрідна, не зумовлена нічим іншим, самодостатня програма світового розвитку. Культурогенез тут відбувається із логічною необхідністю переходу з одного стану в інший і може бути збагненний розумом як об’єктивний «смисл історії». (Яскравим прикладом такого підходу є вчення Г.В.Ф.Гегеля).

До найдавніших концепцій генезису людини належать анімістична та матеріалістична (назви умовні).

В першій із них світ тлумачиться як зосередження духів - сил, здатних створювати видимості та впливати на інших духів (магія) та передбачувати (віщувати) воління вищих сил (мантика). Той світ, який ми бачимо - лише плинна видимість, за якою приховується дійсна ієрархія духовних сил, гра яких визначає світове дійство (таке тлумачення називається містичним). Походження людини в різноманітних міфологічних описах витлумачується як певний епізод цієї гри з характерними для міфів вказівками на лінії спорідненості людини з іншими духами.

Одним із найдавніших уявлень про генезис людини є уявлення про фатум (долю, рок) згідно із яким відбувається безкінечна круговерть історії, в якій у свій час все народжується і вмирає згідно із невмолимим законом космосу. Ця хода властива світовій матерії - вічній і безкінечній. В ній ніщо не виникає знову, з нічого, і усі зміни визначені попередніми умовами, після яких із необхідністю постає наступне. В матеріалізмі все має свою природну причину (в тому числі й поява людини та культурного розмаїття сучасного та минулого людства). Здебільшого ці причини тлумачаться як кліматичні умови, розташування країни з її ресурсами абощо. Важливо, одначе, те, що в таких міркуваннях немає місця можливим нереалізованим альтернативам: все, що дійсне - можливе; все можливе - дійсне; іншого - нема.

Часто-густо матеріалістичні погляди доповнюються уявленням про сліпий випадок - світову «гру без правил», в якій перехід з одного стану в інший здійснюється без усяких причин; попереднє і наступне є незв’язаними між собою; так сталося - й годі.

Своєрідним компромісом між об’єктивним ідеалізмом і матеріалізмом є популярне на вітчизняному ґрунті атеїстичне вчення «діалектичного матеріалізму», яке тлумачить світову дійсність як саморух матерії, якій приманні «закони розвитку», основою якого є боріння протилежних сил. В лоні цього світоглядного вчення виникла і набула поширення так звана «трудова концепція антропогенезу», сформульована Ф.Енгельсом в роботі «Роль праці в процесі перетворення мавпи на людину» (1876 р.). В межах цієї концепції поява людини витлумачується як адаптація мавпоподібних пращурів до колективної діяльності з використанням знарядь ― предметів навколишнього світу, котрі виступають продовженням органів тіла, розширюючи їх функціональність. В ході цієї діяльності здійснювалось перетворення предметів довкілля в олюднену дійсність - «другу природу». Прямоходіння, розвинені передні кінцівки, пристосовані до витончених (точних, пластичних) маніпуляцій, мова, членороздільне мовлення, мислення та свідомість і їх основа - розвинений головний мозок, передовсім, фронтальна кора великих півкуль - всі ці характерні для людини особливості тлумачились як наслідок поступового вправляння в процесі колективної праці.

Хоча як тлумачення генезису людини та культури сьогодні ця концепція не витримує критики, одначе в ній досить точно представлена специфіка адаптивної стратегії людини як біологічного виду. Праця, одначе, - в тій формі і з тими функціями, в якій вона властива людині, - є скоріше результатом, а не причиною тих процесів, які привели до появи людини (якщо і приймати відповідні світоглядні переконання).

Й, нарешті, серед існуючих світоглядних підвалин треба спеціально виокремити ті, які умовно можуть бути названі «картина світу» емпіричної науки, яку часто називають натуралізмом або сцієнтизмом. Сучасний натуралізм і його невіддільна складова - еволюційне вчення - загалом сформувалися в лоні позитивної філософії та прагматичного методу, основна методологічна спрямованість яких виражалась у відмові від метафізичних суперечок (тобто таких, які є чисто умоглядно-спекулятивними і не можуть бути розв’язані в межах досвіду) з розмежуванням питань віри і фактичних обґрунтувань. Прагматичний підхід значною мірою був орієнтований на світоглядне примирення атеїстично налаштованої науки та релігійного теїзму.

Слід підкреслити, що жорстка опозиція, ― тільки або віра в Бога, або еволюційне вчення, є характерною рисою войовничо-атеїстичних вчень так званих «матеріалістів», або ж адептів всіляких сект, які намагаються навербувати якомога більше прихильників (з яких, звісно, мають свій зиск), спекулюючи на необізнаності людей.

Наука (про яку ми говоримо) не намагається відстоювати якусь одну картину світу, приймаючи критичну плюралістичну позицію «відкритого розуму», який не силкується «пояснити світ», а тільки шукає зручні інструменти, ефективність яких підтверджена досвідом. Серед таких інструментів є як такі, що мають безпосередню корисність, так і ті, які є свого роду зручними гіпотезами-умовностями, штучними мовами (теоріями) які дозволяють в компактній формі описати здобутий досвід і користуватись ним без власних проб і помилок. Питання ж віри в Бога людина має вирішувати, приймаючи рішення на свій власний страх і ризик; наука в цьому ділі і не порадник, і не відрадник.

Смисл еволюційного вчення як певного теоретичного інструменту полягає в тому, що наявні фактичні дані свідчать про ряди змін видового складу біоти на фоні геологічних та кліматичних трансформацій упродовж геологічної історії. На основі діючих тепер чинників здійснюється спроба створити моделі, які б відтворювали хід відповідних змін в минулому (принцип актуалізму). В межах еволюційного вчення за близько 150 років його існування було створено декілька таких моделей та накопичено численний фактичний матеріал. Між цими моделями існують досить суттєві розбіжності, аналіз яких виходить за межі даного курсу. Принципова ж відмінність натуралізму як методологічного принципу від решти розглядуваних тут полягає в тому, що наявний світ тлумачиться як природа з властивими їй непорушними правилами, якими зумовлюються зв’язки між процесами, що тривають і визначають перебіг конкретних подій і явищ. Те, що може бути відтворене в фактах досвіду спостереження, може бути пізнане як об’єктивний зміст реальності. Відповідно натуралізм нічого не стверджує про те, що не може бути відтворене як факт. Отже, стосовно минулого, якщо ми про щось стверджуємо, то маємо опиратись на фактичний об’єктивний зміст зв’язків між складовими досвіду; якщо цього не можна зробити, то слід мовчати. Стосовно походження людини і генезису культури натуралістична позиція зводиться виключно до пошуку моделей, які відтворювали б відомі події як низку закономірних (регулярних, повторюваних) зв’язків і нічого не говорить про «смисл» подій, «сенс історії», «сутнісні виміри буття» абощо.

Тут важливим є чітко зафіксувати власне визначальні ознаки, які є підставою для твердження про появу людини і культури. Чим відрізняється людина від інших живих істот? Що в її поведінці є такого, що дає підстави говорити про появу нової якості в керуванні цією поведінкою - про появу культури?

За палеонтологічними даними людина сучасного фізичного типу вже існувала принаймні 40 тис. років тому. Близькі морфологічно форми, в яких ще помітно ряд архаїчних рис, з’являються на Близькому Сході близько 100 тис. років тому. В цей час представники нашого біологічного виду (Ноmo sapiens sapiens) співіснують із більш давнім підвидом людей неандертальського типу (палеоантропи ). Час же початку становлення нашого біологічного виду сьогодні датується періодом між 300 до 200 тис. років тому.

З морфологічної точки зору людина за будовою тіла найближча, порівнюючи комплекс ознак, до представників ряду Приматів, а серед них до так званих людиноподібних мавп: шимпанзе звичайного і карликового (бонобо), горили, орангутанга, декількох видів гібонів. Одначе людину вирізняє серед них передовсім (1) випростане пересування на нижніх кінцівках (біпедія), у зв’язку з чим відрізняється будова стопи, стегнових та крижових кісток, постава хребта (так званий S-подібний його вигин); (2) у людини значно більше розвинений головний мозок (пересічно його обсяг учетверо більший, аніж у шимпанзе і на його поверхні значно більше звивин, тобто загалом в людському мозку на порядок більше нервових клітин); (3) з розвитком головного мозку тісно пов’язаний комплекс ознак будови черепа, передовсім випуклий великий лоб; (4) щелепи людини, так само як і зуби, менш масивні (не пристосовані ані до перетирання грубої рослинної їжі, ані до розгризання шкіри, сухожиль тощо); (5) із будовою щелеп тісно пов’язаний комплекс ознак в будові гортані, язика та глотки, що забезпечує здатність до витонченої диференційованої артикуляції звуків - членороздільного мовлення; (6) нарешті немовлята у людей народжуються менш зрілими, порівняно із мавпенятами і дозрівання людини (її дитинство) триває значно довше; (7) і, останнє, рука людини влаштована так, що великий палець на ній має значно більше ступенів свободи руху, що забезпечує тонкі маніпуляції, що не властиво мавпам.

З огляду на ці риси, три характеристики в поведінці людини різко вирізняють її серед решти тварин. Кожна з цих характеристик свого часу вважалась вирішальною в проводженні границі між твариною і людиною.

Тільки люди здатні виготовляти знаряддя для виготовлення інших знарядь (інші тварини якщо й використовують предмети з довкілля як функціональні аналоги своїх органів й навіть у деяких випадках підправляють їх, але інструментів не виготовляють ніколи). З цією ознакою пов’язують першу археологічну культуру, яка відома на тепер - камінне виробництво істоти, яка отримала назву Homo habilis (людина уміла), так звана Олдувейська культура (від назви ущелини в Танзанії, де були знайдені відповідні рештки). З морфологічної точки зору творці цієї першої культури являли собою прямо ходячих мавп, останні представники якої вимерли десь близько 1 млн. років тому. Правда хабіліси відрізнялись дещо більшим обсягом головного мозку - бл. 620 см 3 . (Для порівняння: у сучасних шимпанзе цей обсяг становить пересічно 320 см 3 ; в людини сучасного фізичного типу: 1370 см 3). Першими знаряддями, які виготовляли наші пращури були так звані відщепи та чоппери (ударники). Відщепи виробляли вдаряючи у край шаруватої породи, отримуючи таким чином численні відколи, з яких відбирали найбільш зручні (імовірно, для того, щоб шкребти). Чоппери виробляли із гальки, оббиваючи один із країв (з одного, а то й із обох боків). Це знаряддя (яке зручно лягало в руку, і ним можна було нанести потужний прицільний удар) найімовірніше використовувалось для роздовбування масивних кісток. Хабіліси жили приблизно 2 – 1,7 млн. років тому.

Наступники хабілілісів, так звані архантропи (найдавніші люди), морфологічно вже були набагато більш схожими на нас, хоча в їхніх рисам проявлялись невластиві нинішнім людям риси (масивні щелепи, великі верхні різці, витягнутий спереду назад череп із низьким чолом, масивними надбрівними валиками). Архантропи, вірогідно, ще не володіли (або, принаймні не володіли в достатній мірі) мовою. Їхні знаряддя (так звана ашельська культура) характеризуються грубістю, одначе порівняно зі своїми попередниками, для їхнього виготовлення треба було затратити більше зусиль і мати більшу вправність у цьому. Збільшується й асортимент знарядь: ручні рубила різної форми, видовжені різаки, які нагадують ножі, спеціальні скребки, знаряддя для проколювання тощо. Цю культурну добу називають загалом палеолітом (давнім кам’яним віком).

Справжній розквіт кам’яної індустрії відбувається в добу, коли вже досить тривалий час існує людина сучасного фізичного типу - епоху неоліту (нового кам’яного віку). Тут з’являються гарно шліфовані знаряддя, із спеціальним виїмками, отворами для закріплення в древку тощо. З цією ж добою пов’язана так звана неолітична революція: освоєння спільнотами людей відтворювального господарства - перетворення ряду одомашнених тварин та рослин, землі в знаряддя, які забезпечували більш-менш постійний харчовий ресурс. Водночас стрімко зростає чисельність людності.

Друга істотна властивість, яка лежить в основі становлення культури: тільки людині властива мова (здатність оперувати системою знаків). Так само, як і в інших тварини, людський мозок здатен фіксувати численні впливи на датчики–рецептори зовнішніх і внутрішніх стимулів, утворюючи стійкі комплекси мережі нейронних зв’язків. Ця функціональна властивість - пам’ять - дозволяє організмові гнучко пристосовуватись до свого життєвого простору. Частина цих зв’язків закодована генетично (вони дані істоті в готовому вигляді безвідносно до її досвіду), частина формується як прижиттєва, повсякчас доповнюючись все новими і новими зв’язками. Ці комплекси зв’язків - чуттєві образи дійсності - програмують поведінку живої істоти і чим потужніший її мозок, тим складніша її поведінка, тим вищий її інтелект (здатність «розв’язувати задачі», тобто успішно й винахідливо долати життєві труднощі). Одначе в людини є ще одна, додаткова, система управління поведінкою, якої немає в жодної з тварин. Витоки її - в системі комунікації (спілкування, обміну сигналами) між окремими особинами. Багато тварин мають функціонально розвинену систему комунікативних дій (варто згадати тут багатьох птахів, бджіл, мавп, собак або дельфінів тощо). Одначе мова, якою користується людина має принципову відмінність. Щойно ми говорили, що мова, - це знакова репрезентація дійсності. В чому ж відмінність комунікативних сигналів і знаків мови? Доцільніше її розглянути на прикладі. Всім відомо що собаки мотляють хвостом. Для чого? В районі хвоста розташовані залози, які виділяють пахучу речовину. Це хімічний сигнал, який продукується тоді, коли собака дружелюбно настроєний, неагресивний, готовий зайняти підлегле становище в своїй собачій ієрархії. Собака, звісно, не думає і не планує виділяти секрет тоді, коли він «вирішив» примиритись. Робота залози включається автоматично і сигналізує стан, в якому перебуває собака. Сполука, що виділяється залозою, коли собака мотляє хвостом поширюється значно інтенсивніше в повітрі. Інші собаки її сприймають нюхом; при цьому на агресивного пса цей сигнал діє заспокійливо. Ця комунікативна дія в собак сприяє уникненню зайвих сутичок, зокрема є елементом підтримання певного порядку в зграї. Подібні комунікативні комплекси існують і в людини, причому багато з яких ми часто-густо й не усвідомлюємо.

Комунікативне значення цих сигналів жорстко закріплене, тобто сам носій - хімічна сполука (як-от в собак), звук (наприклад крик тривоги), колір (наприклад, налитого «носа» індика) абощо - безпосередньо виконує відповідну функцію запуску або гальмування тієї чи тієї поведінкової програми. Все це виглядає так, що собака не може не реагувати на повідомлення і не може не повідомляти у відповідному стані; комунікативний сигнал не може мати якогось іншого значення і не може бути переданий в інший спосіб.

Знаки ж, якими ми оперуємо в мові принципово відрізняються від цих (хоча в них насправді багато подібних функцій). Тут якраз і варто зазначити відмінність мови (системи значень і засобів їх вираження) та мовлення (тобто слухання та говоріння), жестикуляції (тобто передачі та прийняття умовних сигналів за допомогою спеціальних рухів та спостереження за ними) та ще яких завгодно засобів (письмово, «азбукою» тамтамів, сигнальними багаттями тощо). Знаки мови не мають безпосереднього сигнального значення. Що це дає? Перш ніж відповісти на це питання, варто вказати на ще один «винахід природи» - рефлекс наслідування. Суть його в тому, що тварина мимовільно повторює певні дії іншої тварини (згадайте про мавпування!). Яка з цього користь? Такий рефлекс дозволяє швидко засвоювати способи успішної поведінки усіма членами групи, як тільки одного разу вона буде освоєна кимсь одним. Зауважимо, що при цьому сигнального значення може набувати будь-який нейтральний чинник, який стає умовним сигналом. Знаки мови - це по суті сигнали наслідування певної поведінки. З допомогою мови одна істота фактично може «програмувати» поведінку іншої! При цьому з допомогою мови може бути передана інформація про предметні зв’язки, тобто набутий іншою особою досвід без особистих проб і помилок. В комплексі із системою комунікації (мовлення, жестикулювання) мова стала потужним знаряддям. Більше того, виявилось, що з допомогою мови можливо не тільки керувати поведінкою інших, а й власною, тобто програмувати самого себе (точніше свої дії), тобто довільно регулювати власну поведінку. Тісно пов’язаний з цим феномен мислення якраз і полягає в тому, що мисляча істота здатна довільно, цілеспрямовано формувати план дій заздалегідь, виконуючи проби і помилки, перебираючи способи дії, «в умі», тобто оперуючи не безпосередньо предметами, а їхніми образами при відсутності чуттєвого сприйняття відповідних предметів «тут і тепер». Більше того, виявилось можливим наслідувати самого себе, рефлектувати власні стани (феномен самосвідомості).

Саме тут ключ до відповіді на питання про появу мистецтва, релігії, науки, трудової діяльності. З допомогою мови людина змогла досягати бажаного … в уяві, вона стала спроможна переживати ілюзії, а відтак - і жити в світі неіснуючих в досвіді можливостей, значить - творити. Все це - справжній фундамент культури.

Комплекс цих вищих психічних функцій: мови, мислення та свідомості як складових в регуляції поведінки, властива тільки людині.

І нарешті третя складова становлення культури (й, як ми вже з’ясували, власне людини як такої) - суспільна організація життя групи. Власне, людина сформувалась серед істот (наших пращурів), які жили зграями, з досить чіткою ієрархією (приклади таких зграй ми й зараз можемо спостерігати серед павіанів чи дельфінів). Одначе в популяціях пралюдей відбулось своєрідне нашарування попередніх двох особливостей із соціальним способом життя, внаслідок чого виникла ланцюгова реакція досить стрімких еволюційних перетворень. Соціум виявився каталізатором для певного типу знаряддєвої діяльності і разом з нею - формування вищих психічних функцій, а ті, в свою чергу, - каталізатором соціальних змін і так декілька циклів (і аж дотепер).

Серед пояснень генезису культури є багато і досить оригінальних, і навіть екзотичних. Так наприклад, З.Фрейд пов’язує культурогенез із появою моралі. Тільки людині властива совість. Появу ж совісті Фрейд тлумачить як неусвідомлювану почуття провини за первородний гріх - убивство батька синами як прояв ревнощів до матері (так званий «Едипів комплекс»).

Й. Гейзінга вважає що культура бере свій початок у грі. Еволюцію людства голландський вчений тлумачить як все більше поширення ігрової діяльності, яка поступово пронизує усі сфери життя. Послідовники Е.Кассірера тлумачать генезис культуру як генезис символічних форм діяльності, які заміщують біологічні інстинкти. Людина є недосконалою твариною. Неповнота її біологічного єства змушує творити штучне середовище, яке компенсує цю неповноцінність.

Разом із тим, варто підкреслити, що питання генезису культури строго кажучи є нез’ясованим і більшість тлумачень цього процесу є лише недоведеними припущеннями.

Продукты природы – то, что свободно произрастает из земли. Продукты же культуры производит поле, которое человек вспахал и засеял. Следовательно, природа есть совокупность всего того, что возникло само собой, само родилось и предоставлено собственному росту. Противоположностью природе в этом смысле является культура, как то, что или непосредственно создано человеком, действующим сообразно оцененным им целям, или оно уже существовало раньше, по крайней мере, сознательно взлелеяно им ради связанной с ним ценности.

Г. Риккерт

• 1. Универсальные компетенции.
• Социально-личностные и общекультурные:

ü понимание социокультурных механизмов, обусловливающих культурные изменения, и места в них актуальных процессов.

Общенаучные:

ü знание взаимодействия духовного и телесного, биологического и социального в человеке;

ü понимание многообразия культур и цивилизаций в их взаимодействии, многовариантности исторического процесса.

2. Инструментальные:

ü способность ориентироваться в динамично меняющейся социокультурной среде.

3. Профессионально ориентированные:

ü понимание влияния общекультурных изменений на структуру и динамику профессиональной деятельности, способность обнаруживать ее актуальные тенденции, готовность к непрерывному образованию.

Ключевые слова : генезис культуры, культура и природа, игровая концепция, миф, социодинамика культуры, цикличность и волновые колебания, эволюционизм, синергетическая парадигма.

Происхождение, или генезис, культуры

В предыдущей главе мы говорили о том, что культура – это ненаследуемая генетически информация, транслируемая от поколения к поколению исключительно методом научения. На одном из семинаров, проникнувшись этой мыслью, мой студент воскликнул: "Как жаль, что каждому новому поколению приходится все начинать сначала: учиться, учиться, учиться!.." Дальнейшее обсуждение привело группу к выводу о том, что если бы культурная информация передавалась на генетическом уровне, как природная, то это могло бы стать опасным для человечества.

Задание. Попробуйте и вы подискутировать на тему соотношения природного и культурного в человеке. Включите в контекст рассуждений вопрос о генной инженерии, в области которой ведутся интенсивные разработки.

До формирования культурологии как специальной дисциплины культурная деятельность и поведение людей, их нравы, обычаи и традиции объяснялись биологическими, психологическими или социологическими причинами, т.е. либо физическим типом, либо особенностями психики, либо спецификой процессов социального взаимодействия. В этих подходах культура представлялась как бы производной от человека. Культурологическое же объяснение опирается на знания и наблюдения, полученные в рамках этнографических, антропологических полевых исследований, и отталкивается от того, что поведение людей определяется внешней (по выражению Л. Уайта, экстрасоматической) культурной традицией, т.е. поведение людей является функцией культуры.

Тезис о том, что культура определяет себя сама (Л. Уайт) в процессе внутреннего взаимодействия ее элементов, свойств, образцов, норм и т.п., которое осуществляется одновременно по "горизонтали" (в пространстве) и по "вертикали" (во времени), не означает, что культурология игнорирует так называемый "мир естественных порядков" природы. Топографические, климатические, другие природные факторы (ландшафт, например, по Л. Н. Гумилеву) в процессах возникновения и становления культуры ("мира искусственных порядков") наряду с факторами биологическими и психологическими играли и продолжают играть важную роль. Особенности человека как вида, специфика его физического устроения, биологических процессов взаимодействия со средой – все имело значение, в особенности для первоначального этапа культурогенеза, т.е. для процесса происхождения и становления культуры.

Генезис культуры

В прошлом веке многие исследователи были убеждены в том, что культура возникла благодаря способности человека к труду и его умению создавать технические приспособления. В ХХ веке генезис культуры трактуется по-разному. К орудийно-трудовой концепции добавились многие другие – психологические, антропологические, социокультурные. Как в природном мире возник радикально новый феномен – культура? Что явилось истоком культуры? Рассмотрим основные версии происхождения культуры.

«Труд создал культуру». Наиболее обстоятельно деятельностный подход к культуре разработан в марксистской традиции. Отличие человека от животных усматривается исследователями этой ориентации в труде. Предполагается, что генезис социального и культурного непосредственно связан со становлением человеческого труда, который и превращает человеческую жизнедеятельность в общественную. Человек же оказывается агентом культуры, общественным человеком.

Согласно орудийно-трудовой концепции, внутри которой осмысливается генезис культуры, человек выделился из животного мира. Теория происхождения человека изложена Ф. Энгельсом в 1873-1876 гг. Она представлена в статье «Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека», которая являлась одной из глав его работы «Диалектика природы». Энгельсу принадлежит классическая формула- «Труд создал человека». Под трудом Энгельс понимал целесообразную деятельность, которая началась с изготовления орудий из камня, кости и дерева. По мнению К. Маркса и Ф. Энгельса, сознание возникло в результате труда. В процессе труда у людей возникла потребность что-то сказать друг другу. Так появилась речь как средство общения в совместной трудовой деятельности. Последствия этих предпосылок – возникновения процесса речи и труда – огромны. Дело не только в том, что обезьяна превратилась в человека. В свою очередь, деятельность человека оказалась огромным импульсом, приведшим к культурогенезу.

Сщциальный механизм воспроизводства человеческой деятельности значительно расширяет пространство культуры. В этом отношении человек с самого начала выступает как «общественное животное», т. е. такое животное, стереотипы поведения которого заложены не в нем (т. е. генетически), а вне его, в социальной форме общения. Сущность человека – не в его генотипе, а в совокупности всех общественных отношений. Поэтому животным рождаются, человеком лишь становятся». (С. В. Чернышев).

Согласно трудовой концепции антропо- и культурогенеза, обезьяны сообразили, что искусственные орудия гораздо эффективнее естественных. Тогда они стали создавать эти орудия и сообща трудиться. Появилась речь. Труд сотворил человека и культуру как способ его жизнедеятельности. Но для того, чтобы трудиться, важно обладать сознанием. Неплохо также для этой цели жить в группе и общаться в процессе приобретения трудовых навыков.

Однако эти рассуждения образуют замкнутый круг. Сознание рождается только как результат труда, но, чтобы заняться деятельностью, нужно иметь нечто подобное интеллекту. Речь обретается внутри общности. Но какая сила побуждает жить сообща и искать общения? Все эти компоненты культурогенеза сцеплены, связаны, но непонятно, как они порождают друг друга.

Авторы трудовой концепции культурогенеза, к сожалению, не могут объяснить эти противоречия. Критикуя сложившиеся взгляды на трудовую деятельность как основу антропогенеза, В. М. Вильчек отмечает: «Они пишут: первобытный охотник догадался, понял, открыл, изобрел, и т. д. Но этот «первобытный охотник» - обезьяна. Действительно, существо очень догадливое, умное, но, чтобы обладать хотя бы частью тех свойств, которые ей были необходимы, чтобы произойти в человека в соответствии с «трудовой» гипотезой, она, обезьяна, предварительно должна уже быть человеком, находящимся на относительно высокой ступени развития. Чтобы снять внутреннее противоречие в «трудовой» гипотезе, надо объяснить, каким образом прачеловек мог нечто выдумать, изобрести, открыть, не умея придумывать, изобретать, открывать открывать и решительно ничего не выдумывая, не изобретая и не открывая….».

Воспроизведем основные положения этой критической концепции В. М. Вильчека. Прежде всего, исследователь пытается уточнить: что такое труд? Обычно мы даем ответ: «труд – это целесообразная деятельность». Но целесообразной деятельностью, строго говоря, занимаются все животные. Разве бобер, который перекрывает воду, создавая запруду, не видит в это целесообразности для себя? Некоторые животные преобразуют среду обитания, координируют совместные действия. Но это еще не труд.

В противном случае, как показывает ученый, надо признать трудом всякое добывание, а также поедание пищи, устройство гнезда и логова, акты, связанные с продолжением рода. В этом случае придется признать искусством брачные игры и ритуалы зверей и птиц, а политикой – защиту территории и потомства, соблюдение иерархии в стае и т. д.

Если же признать трудом нечто, что отделяет человека от природного царства, подразумевая под ним специфически человеческий способ жизнедеятельности, приведший к культуре, то как он появился раньше человека? В силу чего человек мог обрести то, что не заложено в его генетической программе? Что заставило его искать внеприродные пути самовыражения? Именно эти вопросы не затронуты в трудовой концепции культурогенеза, которая озабочена только тем, чтобы выстроить последовательность чудодейственных благоприобретенных свойств, делающих человека человеком.

Укоренившееся в философии натуралистическое объяснение челдовека наталкивается на поразительные противоречия. Так, придерживаясь дарвиновских воззрений на природу человека или марксистских взглядов на роль труда в процессе превращения обезьяны в человека, следовало бы ожидать, что первые шаги человеческой мысли будут связаны с познанием физического окружения. В той же мере само поведение человека может быть направлено только на достижение прямой пользы для себя. Лишь так можно обеспечить стратегию человеческое выживания. Живое существо призвано приспособиться к природному окружению, овладеть практическими навыками. Тогда его поведение окажется максимально эффективным.

Однако новейшие этнографические исследования, накопленный эмпирический материал опровергает такое предположение. Человек, как выясняется, менее всего озабочен тем, чтобы приблизиться к природе. В известном смысле он издревле старался как бы отделиться от нее. Проще говоря, первобытный охотник, если глядеть на него современными глазами, не понимал собственной выгоды. Что проку, скажем, от наскальных рисунков? Вместо того чтобы успешно адаптироваться к внешнему миру, он, напротив, демонстрировал собственную неприспособляемость к природе, к ее велениям и законам.

Древний человек скорее проявил себя как искатель смысла, творец видений, нежели как homo faber. Американский культуролог Теодор Роззак утверждает: до наступления палеолитической эры господствовала другая – палеотаумическая (от двух греческих слов – «древний» и «достойный удивления»). Еще не было никаких орудий труда, но уже была магия. Мистические песнопения и танцы составляли сущность человеческой природы и определяли его предназначение еще до того, как первый булыжник был обтесан для топора.

Вот контуры этой древней жизни: сначала мистические видения, потом орудия, мандала вместо колеса, священный огонь для приготовления пищи, поклонение звездам еще до того, как появился календарь, золотая ветвь вместо посоха пастуха и царского скипетра. Одним словом, молитвенно-восторженное восприятие жизни в противовес одностороннему практицизму палеотической эры.

Обратимся теперь к концепции видного американского культуролога Льюиса Мэмфорда, который считает, что К. Маркс ошибался, придавая орудиям труда направляющую функцию и центральное место в развитии человека и культуры. Вот уже больше века человека обычно определяют как животное, использующее орудия труда. «Платону подобное определение показалось бы странным, поскольку он приписал восхождение человека из первобытного состояния в равной мере как Марсу и Орфею, так и Прометею и Гефесту, богу-кузнецу». Между тем, как подчеркивает Л. Мэмфорд, описание человека как главным образом использующего и изготавливающего орудия труда стало общепринятым.

Многие антропологи, ссылаясь на сохранившиеся каменные артефакты, связывают развитие высшего человеческого интеллекта с созданием и использованием орудий труда. На самом деле, как показывают новейшие исследования, моторно-сенсорные координации, вовлеченные в подобное элементарное производство, не требуют и не вызывают какой-либо значительной остроты мысли.

По мнению Л. Мэмфорда, вторая ошибка в интерпретации природы человека менее простительна: это существующая тенденция датировать доисторическими временами непреодолимый интерес современного человека к орудиям, машинам, техническому мастерству. Орудия и оружие древнего человека были такими же, как и у других приматов, - его зубы, когти, кулаки. Так было в течение долгого времени до тех пор, пока он не научился создавать каменные орудия, более функционально эффективные, нежели эти органы. «Я полагаю, что возможность выжить без инородных орудий дала древнему человеку достаточное время для развития тех нематериальных элементов его культуры, которые в значительной мере обогатили его технологию».

Многие другие биологические виды создали массу устройств, искусных и оригинальных. В этом отношении они оказались более изобретательными, нежели человек. Если техническое умение было бы достаточным для определения активного человеческого интеллекта, то человек долгое время рассматривался бы как безнадежный неудачник по сравнению с другими видами. И только позже производство символов резко обогнало производство орудий и, в свою очередь, способствовало развитию более ярко выраженной технической способности.

«Рассматривать человека как главным образом изготавливающее орудия животное – это значит пропустить основные главы человеческой предыстории, которые фактически были решающими этапами развития. В противовес стереотипу, в котором доминировало орудие труда, данная точка зрения утверждает, что человек является главным образом использующим ум, производящим символы, самосовершенствующимся животным; и основной акцент его деятельности – его собственный организм. Пока человек не сделал нечто из себя самого, он мало что мог сделать в окружающем мире.»

Итак, труд в марксистски ориентированной культурологии рассматривается как процесс взаимодействия человека и природы. Человек не только преобразует форму того, что дано природой, но и ставит сознательную цель, определяющую способ и характер его действий. Орудия труда действительно сыграли немалую роль в жизни человека. Однако они не могут объяснить тайну превращения обезьяны в человека, чуда сознания, дара, совести, секретов социальной жизни. Обычная эволюционная теория, которая исходит из поступательного развития живой материи, здесь оказывается бессильной. Появление самого эксцентричного создания на Земле – человека – связано с качественными прорывами в приключениях живой материи, которая стала вдруг одухотворенной, мыслящей. Феномен культуры в той же мере может оценивться как радикальный сдвиг в развитии универсального мира.

Основатель психоанализа З. Фрейд в книге «Тотем и табу» пытался раскрыть культурогенез через феномен первобытной культуры. Он отмечал, что возможность обнажить первоначальные слои человеческого творчества позволяют подойти к выяснению специфики культуры в целом. Фрейд пытается разгадать первоначальный смысл тотемизма. Вместе с тем он показывает, что для истолкования феномена культуры огромное значение имеет система запретов, то есть табу.

По мнению Фрейда, всякий, кто подходит к проблеме табу со стороны психоанализа, то есть исследования бессознательной части индивидуальной душевной жизни, тот после недолгого размышления скажет себе, что эти феномены ему не чужды. Всем известны люди, которые создали для себя табу, и крайне строго их соблюдают. Точно так же чтят свои запреты дикари. Часть запрещений сама собой понятна по своим целям, другая, напротив, кажется бессмысленной.

Фрейд рассматривает табу как результат амбивалентности чувств. Человек, как он разъясняет, обладает свойством, которого нет в животном мире. Но это качество не прирождено человеку, не соприродно ему. Оно возникает неожиданно, случайно, хотя и не бессмысленно, потому что в самой природе человека заложена возможность такого благоприобретения. Речь идет о совести как даре, выделившем человека из царства животных и создавшем феномен культуры.

Фрейд выводил феномен совести из первородного греха, совершенного пралюдьми, - убийства первобытного «отца». Сексуальное соперничество детей с отцом привело к тому, что они у истоков истории решили избавиться от него. Вот почему дети убили главу рода, а затем закопали его. Однако этот поступок не прошел для них бесследно. Страшное преступление пробудило раскаяние. Дети поклялись больше не совершать таких деяний. Так произошло, по Фрейду, рождение человека из животного. Раскаяние породило и феномен культуры как средства преодоления навязчивых видений.

Но как могло проявить себя чувство, которое прежде не было свойственно человеку? На этот вопрос Фрейд отвечает: «Я должен утверждать, как бы парадоксально это ни звучало, что чувство вины существовало до поступка…. Людей этих с полным правом можно было бы назвать преступниками вследствие сознания вины». По убеждению Фрейда темное ощущение изначальной вины имело своим источником комплекс Эдипа.

Врожденное бессознательное влечение вызывало грех, который оказался поворотным пунктом в антропогенезе, перводвигателем человеческой истории. Фрейд подчеркивал, что «совесть, теперь являющаяся наследственной душевной силой, приобретена человечеством в связи с комплексом Эдипа». Совершив коллективное преступление, пралюди соорганизовались в экзогамный род, то есть обрели способность к социальной жизни, что и содействовало превращению животного в человека.

Пожалуй, стремление Фрейда преодолеть эволюционно-орудийную концепцию культурогенеза заслуживает внимания. Он пытается подойти к этой проблеме через истолкование психической деятельности человека как существа, не обладающего феноменом совести. Эволюция, таким образом, выглядит как такой процесс, в ходе которого выявляется нечто радикально иное, хотя и заложенное в поступательном движении живой материи.

Фрейд считал, что ему удалось найти источник социальной организации, моральных норм и, наконец, религии в акте отцеубийства. Он понимал под человеческой культурой все то, чем человеческая жизнь возвышается над своими животными условиями и чем она отличается от жизни животных. Культура, по его мнению, демонстрирует две свои стороны. С одной стороны, она охватывает все приобретенное людьми знание и умение, дающее человеку возможность овладеть силами природы и получить от нее материальные блага для удовлетворения своих потребностей. С другой стороны, в нее входят все те установления, которые необходимы для упорядочения взаимоотношений между собой, а особенно для распределения достижимых материальных благ.

Каждая культура, по словам Фрейда, создается принуждением и подавлением первичных позывов. При этом у людей имеются разрушительные, следовательно, противообщественные и антикультурные тенденции. Этот психологический факт имеет решающее значение для оценки человеческой культуры. Культурогенез, следовательно, обусловлен наложением запретов. Благодаря им культура безвестные тысячелетия назад начала отделяться от первобытного животного состояния.

Речь идет о первичных позывах кровосмешения, каннибализма и страсти к убийству. Главная задача культуры, по Фрейду, настоящая причина ее существования в том и состоит, чтобы защищать нас от природы. Фрейд считал, что религия оказала культуре огромные услуги. Она активно содействовала укрощению асоциальных первичных позывов.

Фрейд пытается соединить собственную концепцию культурогенеза с представлениями об орудийно-эволюционном характере антропогенеза. «Заглядывая достаточно далеко в прошлое, можно сказать, - пишет он, - что первыми деяниями культуры были – применение орудий, укрощение огня, постройка жилищ. Среди этих достижений выделяется, как нечто чрезвычайное и беспримерное, - укрощение огня, что касается других, то с ними человек вступил на путь, по которому он с тех пор непрерывно и следует: легко догадаться о мотивах, приведших к их открытию».

Теперь поставим вопрос: достоверна ли прежде всего этнографическая версия Фрейда? Этнологи того времени – от У. Риверса до Ф. Боаса, от А. Кребера до Б. Малиновского отвергали гипотезу основоположника психоанализа. Они отмечали, что тотемизм не является древнейшей формой религии, что он не универсален и далеко не все народы прошли через тотемическую стадию, что среди нескольких сот племен Фрезэр нашел только четыре, в которых совершалось бы ритуальное убийство тотема и т. д. Вся эта критика не произвела никакого впечатления ни на Фрейда, ни на его последователей.

Первобытный грех Фрейд связывает с происхождением амбивалентной психики социальных существ. Но ведь если бы этой амбивалентной психики не было до «греха», значит, не было бы и никакого греха, - подчеркивает Ю. М. Бородай. Были бы просто звери, пожирающие друг друга «без зазрения совести». «Фрейд пытался генетически объяснить социальную психику человека (совесть), но он целиком остался внутри магических кругов этой раздвоенной психики – самосознания, обреченного «из кожи вон лезть», пытаясь распутать клубок враждующих вожжделений, подглядывать внутрь себя, противопоставлять себя самому себе в качестве внешней цели и подавлять в себе внутреннего врага этого созидания, вновь низвергаться в хаос и возрождаться вновь.»

Психика человека еще на животной стадии амбивалентна. Фрейд подчеркивает, что мы ничего не знаем о происхождении этой амбивалентности. Коли так, неясно, какова реальная причина тех действий прачеловека, которая привела к появлению феномена совести. Если же не удается объяснить генезис нравственности, то и теория культурогенеза оказывается абстрактной. Ведь она целиком строится на факте благоприобретения совести.

Фрейд связывает генезис культуры с животностью человека, с тем, что люди наделены звероликой природой. При этом сама культура оказывается средством обуздания животных инстинктов. Однако даже в русле психоанализа, в наследии учеников Фрейда эта концепция оспаривается. В частности, Фромм указывает на прямо противоположную тенденцию: именно история, культура раскрыли в человеке некие разрушительные потенции. Стало быть, психоаналитическая версия культурогенеза выглядит малоубедительной.

Многие европейские философы и культурологи усматривают источник культуры в способности человека к игровой деятельности. Игра в этом смысле оказывается предпосылкой происхождения культуры. Различные версии такой концепции находим в творчестве Г. Гадамера, Е. Финка, Й. Хейзинги. В частности, Г. Гадамер анализировал историю и культуру как своеобразную игру в стихии языка, внутри которой человек оказывается в радикально иной роли, нежели та, которую он способен нафантазировать.

Голландский историк культуры Й. Хейзинга в книге «Homo Ludens» отмечал, что многие животные любят играть. По его мнению, если проанализировать любую человеческую деятельность до самых пределов нашего познания, она покажется не более чем игрой. Вот почему автор считает, что человеческая культура возникает и развертывается в игре. Сама культура носит игровой характер. Игра рассматривается в книге не как биологическая функция, а как явление культуры и анализируется на языке культурологического мышления.

Хейзинга считает, что игра старше культуры. Понятие культуры, как правило, сопряжено с человеческим сообществом. Человеческая цивилизация не добавила никакого существенного признака к общему понятию игры. Все основные черты игры уже присутствуют в игре животных. «Игра как таковая перешагивает рамки биологической или, во всяком случае, чисто физической деятельности. Игра – содержательная функция со многими гранями смысла».

Каждый, по мнению Хейзинги, кто обращается к анализу феномена игры, находит ее в культуре как заданную величину, существовавшую прежде самой культуры, сопровождающую и пронизывающую ее с самого начала до той фазы культуры, в которой живет сам. Важнейшие виды первоначальной деятельности человеческого общества переплетаются с игрой. Человечество все снова и снова творит рядом с миром природы второй, измышленный мир. В мифе и культе рождаются движущие силы культурной жизни.

Хейзинги делает допущение, что в игре мы имеем дело с функцией живого существа, которая в равной степени может быть детерминирована только биологически, только логически или только этически. Игра – это прежде всего свободная деятельность. Она не есть «обыденная» жизнь и жизнь как таковая. Все исследователи подчеркивают незаинтересованный характер игры. Она необходима индивиду как биологическая функция. А социуму нужна в силу заключенного в ней смысла, своей выразительной ценности.

Голландский историк культуры был убежден в том, что игра скорее, нежели труд, была формирующим элементом человеческой культуры. Раньше, чем изменять окружающую среду, человек сделал это в собственном воображении, в сфере игры. «Хейзинга оперирует широким понятием культуры. Она не сводится к духовной культуре, не исчерпывается ею, тем более не подразумевает преобладающей ориентации на культуру художественную. Хотя в силу глубокого идеализма в вопросах истории Хейзинга генезис культуры трактует односторонне, видя основу происхождения культурных форм во все времена в духовных чаяниях и иллюзиях человечества, в его идеалах и мечтах, тем не менее функционирующая культура рассматривается Хейзингой всегда, во все эпохи, как целое, система, в которой взаимодействует все: экономика, политика, быт, нравы, искусство.»

Понятное дело, уязвимость концепции Хейзинги не в идеализме как таковом. Правильно подчеркивая символический характер игровой деятельности, Хейзинга обходит главный вопрос культурогенеза. Все животные обладают способностью к игре. Откуда же берется «тяга к игре»? Л. Фробениус отвергает истолкование этой тяги как врожденного инстинкта. Человек не только увлекается игрой, но создает также культуру. Другие живые существа таким даром почему-то не наделены.

Пытаясь решить эту проблему, Хейзинга отмечает, что архаическое общество играет так, как играет ребенок, как играют животные. Внутрь игры мало-помалу проникает значение священного акта. Вместе с тем, говоря о сакральной деятельности народов, нельзя ни на минуту упускать из виду феномен игры. «Как и когда поднимались мы от низших форм религии к высшим? С диких и фантастических обрядов первобытных народов Африки, Австралии, Америки наш взор переходит к ведийскому культу жертвоприношения, уже беременному мудростью упанишад, к глубоко мистическим гомологиям египетской религии, к орфическим и элексинским мистериям».

Когда Хейзинга говорит об игровом элементе культуры, он вовсе не подразумевает, что игры занимают важное место среди различных форм жизнедеятельности культуры. Не имеется в виду и то, что культура происходит из игры в результате эволюции. Не следует понимать концепцию Хейзинги в том смысле, что первоначальная игра преобразовалась в нечто, игрой уже неявляющееся, и только теперь может быть названо культурой.

Культура возникает в форме игры. Вот исходная предпосылка данной концепции. Культура первоначально разыгрывается. Те виды деятельности, которые прямо направлены на удовлетворение жизненных потребностей (например, охота), в архаическом обществе предпочитают находить себе игровую форму. Человеческое общежитие поднимается до супрабиологических форм, придающих ему высшую ценность посредством игр. В этих играх, по мнению Хейзинги, общество выражает свое понимание жизни и мира.

«Стало быть, не следует понимать дело таким образом, что игра мало-помалу перерастает или вдруг преобразуется в культуру, но скорее так, что культуре в ее начальных фазах свойственно нечто игровое, что представляется в формах и атмосфере игры. В этом двуединстве культуры и игры игра является первичным, объективно воспринимаемым, конкретно определенным фактом, в то время как культура есть всего лишь характеристика, которую наше историческое суждение привязывает к данному случаю.»

В поступательном движении культуры гипотетическое исходное соотношение игры и неигры не остается неизменным. По словам Хейзинги, игровой момент в целом отступает по мере развития культуры на задний план. Он в основном растворяется, ассимилируется сакральной сферой, кристаллизуется в учености и в поэзии, в правосознании, в формах политической жизни. Тем не менее во все времена и всюду, в том числе и в формах высокоразвитой культуры, игровой инстинкт может вновь, как полагает голландский историк, проявиться в полную силу, вовлекая отдельную личность или массу людей в вихрь исполинской игры.

Концепция игрового генезиса культуры поддерживается в современной философии не только Хейзингой. Обратимся к работе известного феноменолога Е. Финка «Основные феномены человеческого бытия». В типологии автора их пять – смерть, труд, господство, любовь и игра. Последний феномен столь же изначален, сколь и остальные. Игра охватывает всю человеческую жизнь до самого основания, овладевает ею и существенным образом определяет бытийный склад человека, а также способ понимания бытия человеком.

Игра, по мнению Финка, пронизывает другие основные феномены человеческого существования. Игра есть исключительная возможность человеческого бытия. Играть может только человек. Ни животное, ни Бог играть не могут. Лишь сущее, конечным образом отнесенное к всеобъемлющему универсуму и при этом пребывающее в промежутке между действительностью и возможностью, существует в игре.

Эти утверждения нуждаются в пояснении, поскольку они противоречат привычному жизненному опыту.»Каждый знает игру по своей собственной жизни, имеет представление об игре, знает игровое поведение ближних, бесчисленные формы игры, цирцеевские массовые представления, развлекательные игры и несколько более напряженные, менее легкие и привлекательные, нежели детские игры, игры взрослых; каждый знает об игровых элементах в сфере труда и политики, в общении полов друг с другом, игровые элементы почти во всех областях культуры».

Трактуя игру как основной феномен человеческого бытия, Финк выделяет ее значительные черты. Игра в его трактовке – это импульсивное, спонтанно протекающее вершение, окрыленное действование, подобное движению человеческого бытия в себе самом. Чем меньше мы сплетаем игру с прочими жизненными устремлениями, чем бесцельней игра, тем раньше мы находим в ней малое, но полное в себе счастье. По мнению Финка, дионисийский дифирамб Ф. Ницше «Среди дочерей пустыни», зачастую недооцениваемый и неправильно толкуемый, воспевает как раз чары и оазисное счастье игры в пустыне и бессмысленности современного бытия.

Финк считает, что человек как человек играет, один среди всех существ. Игра есть фундаментальная особенность нашего существования, которую не может обойти вниманием никакая антропология. Следовало бы, утверждает автор, когда-нибудь собрать и сравнить игровые обычаи всех времен и народов, зарегистрировать и классифицировать огромное наследие объективированной фантазии, запечатленное в человеческих играх. Это была бы история «изобретений», совсем иных, нежели традиционные артефакты культуры, орудий труда, машин и оружия. Они (эти «изобретения») могут оказаться менее полезными, но в то же время они чрезвычайно необходимы.

С игрой у Финка связано происхождение культуры, ибо без игры человеческое бытие погрузилось бы в растительное существование. По мнению Финка, человеческую игру сложно разграничить с тем, что в биолого-зоологическом исследовании поведения зовется игрой животных. Человек – природное создание, которое неустанно проводит границы, отделяет самого себя от природы. «Животное не знает игры фантазии как общения с возможностями, оно не играет, относя себя к воображаемой видимости». Поскольку для человека игра объемлет все, она и возвышает его над природным царством. Здесь возникает феномен культуры.

В истории философии человека пытались понять с помощью психологической интроспекции. Э. Кассирер предложил в «Философии символических форм» альтернативный метод. Он исходит из предпосылки, что если существует какое-то определение природы или «сущности» человека, то это определение может быть понято как функциональное, а не как субстанциональное.

Отличительный признак человека – его деятельность. «Философия человека», следовательно, такая философия, которая должна прояснить для нас фундаментальные структуры каждого из видов человеческой деятельности и в то же время дать возможность понять ее как органическое целое. Язык, искусство, миф, религия – это не случайные, изолированные творения, они связаны общими узами. Что касается философии культуры, то она у Кассирера начинается с утверждения, что мир человеческой культуры не просто скопление расплывчатых и разрозненных фактов.

С эмпирической или исторической точки зрения кажется, будто достаточно собрать факты человеческой культуры, чтобы разгадать и сам феномен. Кассирер отдает предпочтение тезису о разорванности человеческой культуры, ее исходной разнородности. Человеческую культуру в ее целостности можно, по Кассиреру, описать как процесс последовательного самоосвобождения человека. Язык, искусство, религия, наука – это различные стадии этого процесса.

Если Финк полагает, что культ, миф, религия, поскольку они человеческого происхождения, равно как и искусство, уходят своими корнями в бытийный феномен игры, то Кассирер выводит феномен культуры из факта несовершенства биологической природы человека. Человек утратил свою первоначальную природу. Мы не можем сказать, почему это произошло. Ученые говорят о влиянии космических излучений или радиоактивности месторождений радиоактивных руд, которые вызвали мутации в механизме наследственности. Сходный регресс – угасание, ослабление или утрата некоторых инстинктов – не является, вообще говоря, абсолютно неизвестным природному миру.

«Частичная утрата (ослабленность, недостаточность, поврежденность) коммуникации со средой обитания (дефект плана деятельности) и себе подобными (дефект плана отношений) и есть первоначальное отчуждение, исключавшее прачеловека из природной тотальности. Данная коллизия глубоко трагична. Как трагедия она и осмыслена в мифе о изгнании перволюдей из рая, причем в мифе метафорически воплощено представление об утрате как плана деятельности («съедение запретного плода»), так и плана отношений в сообществе («первородный грех»). «Изгнанный» из природной тотальности, ставший «вольноотпущенником природы», как назвал человека Гердер, прачеловек оказывается существом свободным: не имеющим позитивной программы существования».

Социальность, культурные стандарты диктуют человеку иные, нежели биологическая программа, образы поведения. Инстинкты в человеке ослаблены, вытеснены чисто человеческими потребностями и мотивами, иначе говоря, «окультурены». Действительно ли притупление инстинктов – продукт исторического развития? Новейшие исследования опровергают такой вывод. Оказывается, слабая выраженность инстинктов вызвана вовсе не развертыванием социальности. Прямая связь здесь отсутствует.

Человек всегда и независимо от культуры обладал «приглушенными», «неразвитыми инстинктами». Виду в целом были присущи лишь задатки бессознательной природной ориентации, помогающей слушать голос земли. Идея о том, что человек плохо оснащен инстинктами, что формы его поведения мучительно произвольны, оказала огромное влияние на теоретическую мысль. Философские антропологи ХХ века обратили внимание на известную «недостаточность» человеческого существа, на некоторые особенности его биологической природы.

Например, А. Гелен полагал, что животно-биологическая организация человека содержит в себе определенную «невосполненность». Однако тот же Гелен был далек от представления, будто человек на этом основании обречен, вынужден стать жертвой эволюции. Напротив, он утверждал, что человек не способен жить по готовым стандартам природы, что обязывает его искать иные способы существования.

Что касается человека как родового существа, то он был природно инстинктуально глух и слеп…Человек как биологическое существо оказался обреченным на вымирание, ибо инстинкты в нем были слабо развиты еще до появления социальной истории. Не только как представитель общества он был приговорен к поискам экстремальных способов выживания, но и как животное.

Однако природа способна предложить каждому живому виду множество шансов. Оказался такой шанс и у человека. Не имея четкой инстинктуальной программы, не ведая, как вести себя в конкретных природных условиях с пользой для себя, человек бессознательно стал присматриваться к другим животным, более прочно укорененным в природе. Он как бы вышел за рамки видовой программы. В этом проявилась присущая ему «особость»; ведь многие другие существа не сумели преодолеть собственную природную ограниченность и вымерли.

Но чтобы подражать животным, нужны какие-то проблески сознания? Нет, вовсе не нужны. Способность к подражанию не исключительна. Этот дар есть у обезьяны, у попугая… Однако в сочетании с ослабленной инстинктивной программой склонность к подражанию имела далеко идущие последствия. Она изменила сам способ человеческого существования. Стало быть, для обнаружения специфичности человека как живого существа важна не человеческая природа сама по себе, а формы его бытия.

Итак, человек неосознанно подражал животным. Это было заложено в инстинкте, но оказалось спасительным свойством. Превращаясь как бы то в одно, то в другое существо, он в результате не только устоял, но постепенно выработал определенную систему ориентиров, которые надстраивались над инстинктами, по-своему дополняя их. Дефект постепенно превращался в известное достоинство, в самостоятельное и оригинальное средство приспособления к окружающей среде.

«Человек обречен на то, чтобы все время, - пишет Ю. Н. Давыдов, - восстанавливать нарушенную связь с универсумом…». Восстановление этого нарушения есть замена инстинкта принципом культуры, то есть ориентацией на культурно-значимые предметы. Концепция символического, игрового приспособления к природному миру разработана в трудах Э. Кассирера. Отметим также, что социокультурная ориентация философии обострила интерес к категории символа, символического. Символическое стало фундаментальным понятием современной философии наряду с такими, как наука, миф, телос, субъект и т. п.

Поле исследований символического велико: философская герменевтика (Г. Гадамер), философия культуры (Й. Хейзинга), философия символических форм (Э. Кассирер), архетипы коллективного бессознательного (К. Юнг), философия языка (Л. Витгенштейн, Ж. Лакан и др.). Исследования символического представлены в концепции символического интеракционизма (Дж. Мид. Г. Блумер, И. Боффман), где символическое рассматривается как «обобщенный» другой».

Кассирер намечает подступы к целостному воззрению на человеческое бытие как протекающее в символических формах. Он обращается к трудам биолога И. Юкскюля, последовательного сторонника витализма. Ученый рассматривает жизнь как автономную сущность. Каждый биологический вид, развивал Юкскюль свою концепцию, живет в особом мире, недоступном для всех иных видов. Вот и человек постигал мир по собственным меркам.

Юкскюль начинает с изучения низших организмов и последовательно распространяет модели их на другие формы органической жизни. По его убеждению, жизнь одинаково совершенна всюду: и в малом и в великом. Каждый организм, отмечает биолог, обладает системой рецепторов и системой эффекторов. Эти две системы находятся в состоянии известного уравновешивания.

Можно ли, спрашивает Кассирер, применить эти принципы к человеческому виду? Вероятно, можно и в той мере, в какой он остается биологическим организмом. Однако человеческий мир есть нечто качественно иное, поскольку между рецепторной и эффекторной системами развивается еще третья система, особое соединяющее их звено, которое может быть названо символической вселенной. В силу этого человек не только в более богатом, но и качественно ином мире, в новом измерении реальности.

Кассирер отмечает символический способ общения с миром у человека, отличный от знаковых сигнальных систем, присущих животным. Сигналы есть часть физического мира, символы же, будучи лишенными, по мысли автора, естественного, или субстанциального, бытия, обладают прежде всего функциональной ценностью. Животные ограничены миром своих чувственных восприятий, что сводит их действия к прямым реакциям на внешние стимулы. Поэтому животные не способны сформировать идею возможного. С другой стороны, для сверхчеловеческого интеллекта или для божественного духа, как подмечает Кассирер, нет различия между реальностью и возможностью: все мысленное становится для него реальностью. И только в человеческом интеллекте наличествует как реальность, так и возможность.

Для первобытного мышления, считает Кассирер, весьма трудно проводить различие между сферами бытия и значения, они постоянно смешиваются, в результате чего символ наделяется магической либо физической силой. Однако в ходе дальнейшего развития культуры отношения между вещами и символами проясняются, как проясняются и отношения между возможностью и реальностью. С другой стороны, во всех тех случаях, когда на пути символического мышления выявляются какие-либо препятствия, различие между реальностью и возможностью также перестает ясно восприниматься.

Вот откуда, оказывается, родилась социальная программа! Первоначально она возникла из самой природы, из попытки уцелеть, подражая животным, более укорененным в естественной среде. Потом у человека стала складываться особая система. Он стал творцом и создателем символов. В них отразилась попытка закрепить различные стандарты поведения, подсказанные другими живыми существами.

Таким образом, у нас есть все основания считать человека «незавершенным животным». Вовсе не через наследование благоприобретенных признаков он оторвался от животного царства. Для антропологии ум и все, что его занимает, относится к области культуры. Культура же не наследуется генетически. Из приведенных рассуждений вытекает логический вывод: тайна культурогенеза коренится в формировании человека как символического животного.

Из всех версий культурогенеза: орудийно-трудовой, психоаналитической, игровой и символической – наиболее разработанной и убедительной выглядит, по нашему мнению, символическая. Она дает представление о тайне антропогенеза, разъясняет происхождение культуры в понятиях современной науки, не прибегая к сложным и умозрительным допущениям. В теоретическом смысле концепция Кассирера выглядит вполне логичной. В ней, правда, не содержится попытка раскрыть трансцендентальную, сакральную природу культуры. Если из сферы науки выйти в мир религии, философии, то могут, как это очевидно, возникать и иные версии генезиса культуры.