Экономический человек К. Маркса. Экономический человек - краткая характеристика. Модель экономического человека Человек в английской классической школе

2. В современной научной литературе понятие экономического человека означает «избирательный, оценивающий, максимизирующий человек». Эта модель предполагает, что человек по поводу извлечения полезности из экономических благ ведет себя полностью рационально, при этом он стремится получить максимальный результат при минимальных затратах в условиях ограниченности используемых возможностей и ресурсов. Действия рационально мыслящего человека подчинены стремлению к максимизации своего благосостояния. Рациональность экономического человека имеет в ТОВ универсальное значение, при этом частный интерес любого индивида – от избирателя до президента – представляется в качестве основного побудительного момента не только в повседневной жизни и бизнесе, но и в общественной жизни.

Признанным основоположником поведенческой экономической теории считается нобелевский лауреат, американский экономист Г. Саймон. Он создал обобщенную модель экономического поведения, которая получила название теории ограниченной рациональности. Реальные экономические агенты принимают решение не только на основе ограниченной информации о ресурсах и способах их использования, но и ограниченной в возможностях обработки и переработки этой информации для выбора наилучшего варианта действий. Выбор субъекта оказывается относительно независимым от конкретной ситуации и в значительной мере определяется заранее заданными правилами поведения. Экспериментальное подтверждение этой концепции – Р. Зельтен. Он разработал модель принятия решения, состоящей из трех уровней:

1.
привычки

2.
воображение

3.
логическое рассуждение

Столкнувшись с проблемой субъект может ограничиться низшим уровнем, т.е.

поступить по привычке, подключить воображение и, наконец, использовать все три уровня.

Кроме ограничительной рациональности НИЭТ выделяет еще одну поведенческую предпосылку – оппортунизм (см. Тему 2).
Вопрос 55. Трактовка политики в неоинституциональной экономической.теории

3. Бьюкенен сравнивает и выделяет принципиальные отличия политического рынка и рынка частных благ. В отличии от рынка частных благ политический рынок, где решения принимаются коллективно, становится все менее эффективным с ростом числа участников. Права собственности неустановленны, возмездность отсутствует. Политическая конкуренция в отличие от экономической конкуренции не предусматривает механизмы наказания для избирателя, неразумно проголосовавшего на выборах, поэтому голосование часто безответственно, в результате чего возникает стихийная зона неопределенности.
Вопрос 56. модель прямой демократии в НИЭТ

В современном понимании прямая демократия – это политическая система, при которой люди имеют право лично голосовать за политический курс или программу.

К числу достоинств прямой демократии можно отнести:

• 
  преодоление политического отчуждения граждан;
• 
  возможность оптимизации управления за счет использования интеллектуального потенциала всего общества;
• 
  эффективность контроля за политическими институтами и должностными лицами.

Слабые стороны ассоциируются с возможностью принятия ошибочных решений вследствие недостаточной компетенции, профессионализма и эмоциональной неуравновешенностью населения, а также со сложностью и дороговизной привлечения большого числа людей к управлению общества. Все граждане не могут сразу решать все вопросы, поскольку многие из них не располагают достаточным временем, интересом, информацией и компетенцией. Если для принятия решения необходимо, к примеру, 40% голосов, то не исключена ситуация, когда два взаимоисключающих решения получают одобрение. Это затягивает процесс принятия решения и увеличивает издержки переговорного процесса. При этом возникает проблемы цикличности голосования (Парадокс Эрроу). Наличие этого парадокса порождает некоторую степень непредсказуемости, относительно результата голосования, что может привести к процедурному манипулированию, с целью извлечения выгоды. Индивид или группа, устанавливающие повестку дня, может обладать значительной властью и соответственно получать непропорционально большую долю выгод от того или иного коллективного действия.
Вопрос 57. Трактовка медианного избирателя в неоинституционализме

В рамках прямой демократии все решения сообщества имеет тенденцию соответствовать среднему (медианному) избирателю. К медианным избирателям относятся те, кто находится в середине существующей шкалы предпочтения. Предложенный Блэком и Плоттом в теореме медианного избирателя доказывается, что равновесие при правиле большинства существует тогда, когда оно представляет собой максимум для одного и только одного индивида, остальные индивиды могут быть разбиты на пары с диаметрально- противоположными результатами. А для вершины распределения голосов может быть характерно для тех случаев, когда в преставлении рассматриваются блага так или иначе заинтересованные все избиратели.

Решение вопросов в пользу избирателя-центриста имеют свои плюсы и минусы. С одной стороны оно удерживает сообщество от принятия крайних решений, а с другой стороны не гарантирует принятие оптимального решения. В рамках прямой демократии все решения сообщества имеет тенденцию соответствовать интересам медианного избирателя, что не всегда экономически целесообразно.
Вопрос 58. Особенности общественного выбора в условиях прямой демократии

В соответствии с моделью, предложенной Олсеном и Макгиром, для общества прямой демократии характерны следующие условия:

• 
  все средства, которые общество собирает в виде налогов, идут на производство общественных благ;
• 
  достающееся каждому индивиду количество общественных благ должно быть прямо пропорционально его вкладу в производство этих благ, т.е. должно отсутствовать какое-либо перераспределение доходов.

В идеальном случае прямая демократия предполагает использование

На практике решение принимается большинством голосов. Простое большинство голосов является оптимальным для той группы, в которой альтернативная стоимость времени имеет относительно большое значение. Простое большинство голосов – минимальное условие противоречивости результатов.

Оно достигается в ситуациях, когда требуется одобрение 50% голосов + 1 голос.
Вопрос 59. Трактовка политической конкуренции с позиций теории общественного выбора

Основными типами выборов является выборы по одномандатным и многомандатным округом. В первом случае используется правило относительного большинства. Во втором – пропорциональные представительства.

Все партийные системы могут быть разделены на 3 основные группы:

Однополюсные (Россия, Швеция, Люксембург)

Двухполюсные (США, Тайвань)

Многополюсные (Бельгия, Италия, Дания, Нидерланды, Финляндия)

В условиях жесткого противостояния двух партий распределение голосов может иметь бимодальную форму. Бимодальное распределение может быть:

Симметричным

Асимметричным

Может встречаться и полимодальные.

В случае, когда ни одна из партий не получает большинства возникают проблемы (парадокс голосования). Минимально выигравшая коалиция – коалиция, обеспечивающая 50% + 1 голос.
Вопрос 60. Особенности общественного выбора в условиях представительной демократии.

В представительной демократии воля народа выражается не прямо, а через институт-посредник. Поэтому её часто называют дилигируемой демократией.

Носителями представительной власти является общенародный парламент, а также другие законодательные органы в центре и на местах и выборные представители исполнительной и судебной власти. Воля народа в представительной демократии выражается непосредственно на выборах или через референдум. Кроме того, воля народа может выражаться через представительные органы власти, которые в пределах предоставляемых им полномочий самостоятельно формируют волю народы, а порой действуют вопреки ей под свою ответственность.

Среди главных достоинств представительного правления следует выделить свободный общественный строй и высокую эффективность в выполнении общественных задач. Она гарантирует политическую стабильность и порядок, уберегает общество от стремлений широкого круга населения к общей уравниловки.

Высокая эффективность представления управления объясняется рациональностью организаций политической системы четким разделением труда более высокой по сравнению с прямым проявлением компетентностью и ответственных лиц, принимающих решения.
Недостатки:
В качестве основного недостатка в представлении демократов следует отметить фактическое устранение народа от власти в промежутках между выборами, что означает отход от сути демократии как наряду власти.

В условии представлении демократии процесс голосования усложняется. На результат голосования влияют интересы отдельных индивидов, их групп и законодателей.

Предполагается, что как представители власти, так и избиратели ведут себя рационально и стремятся к максимизации своей полезности. Многие избиратели не видят пользы от участия в политическом процессе, просто не участвуют в голосовании. Такое явление в теории общественного выбора получило название «рационального неведения».

Среди других недостатков в представительной демократии следует отметить возможность принятия решений, несоответствующих интересам большинства населения, весьма далёким от модели медианного избирателя и широкие возможности политического манипулирования, принятия неугодных большинству решений с помощью сложной многоступенчатой системы власти.
Вопрос 63. Трактовка лоббизма с позиций теории общественного выбора

Лоббизм – это способы влияния на представителей власти с целью принятия выгодного для ограниченной группы избирателей политического решения. Он строится на взаимовыгодном облике между бизнесом и законодательной властью: 1 сторона (бизнес) получает необходимое ей послабление в области ценовой и налоговой политики; 2 сторона (в лице депутатов и их партий) – материальную поддержку на предстоящих парламентских выборах.

Чиновники на прямую связаны с группами специализированных интересов в парламенте. Через бюрократию эти группы обрабатывают «политиков», представляют информацию в выгодном для них свете.

Процесс лоббирования может принимать такие формы как:

Блокирование законов, позволяющие осуществлять прямые иностранные инвестиции или ужесточение режима импорта близких заместителей, что естественно повышает цены на отечественный товар.

Эти незыблемые "законы стоимости" сводились к следующему:

1) Стоимость вещи бывает временная (рыночная) и постоянная (естественная). Последняя является центром, вокруг которого колеблется и к которому стремится первая.

2) Рыночная стоимость определяется спросом и предложением. При этом спросов свою очередь, зависит от рыночной стоимости.

3) Естественная стоимость по-разному определяется для невоспроизводимых и свободно (в любых количествах) воспроизводимых товаров. В первом случае (сюда ус относятся и монопольные ситуации) она зависит от редкости вещи, во втором (преобладающем), - от величины издержек производства товара и его доставки на рынок.

4) Издержки производства состоят из заработной платы и прибыли на капитал и определяются в конечном счете количеством затраченного труда .

Таким образом, в классической модели средний уровень цен (естественная стоимость) определяется в сфере производства и задается издержками. Предложение же товара определяется спросом, существующим при данной цене.

Надо сказать, что на Европейском континенте теория стоимости существовала в несколько ином виде. С одной стороны, там сильна была традиция, восходящая к Галиани-Кондильяку-Сэк) и связывающая ценность вещи с ее полезностью. С другой стороны, немецкая экономическая литература, испытывающая влияние мощной немец кой философии того времени, уделяла много внимания значению самого слова "ценность" (Wort), сооотносила его с прочими человеческими ценностями и т.д. При этом теории ценности на континенте обычно включали в себя и описанные Миллем "законы", хотя это, как правило, вело к противоречиям. Но от недостатков не была свободна и сама классическая теория в ее миллевском варианте. Во-первых, для любого, даже самого высокоразвитого и богатого общества (а может быть, именно для него в особенности), возможность безграничного увеличения производства, из которой исходит теория издержек, является скорее исключением, чем правилом. Во-вторых, объективная теория трактовала спрос на товар как "черный ящик". То немногое, что говорилось об определяющих его факторах, сводилось к банальному логическому кругу: спрос влияет на цены, а цены влияют на спрос. В-третьих, дуализм классической теории стоимости (совершенно разные объяснения для свободно воспроизводимых и невоспроизводимых благ) не давал покоя ученым, стремящимся создать стройную и всеобъемлющую теорию, раскрывающую сущность ценности/стоимости. (А именно такие цели ставились перед любой наукой в те допозитивистские времен .)

Маржиналисты попытались создать монистическую общую теорию ценности, исходя из предпосылок, совершенно противоположных предпосылкам классической школы.

В качестве исходного простейшего явления экономической жизни они выбрали отношение человека к вещи, проявляющееся в области личного потребления и обмена . Если для классической школы сущность обмена следует искать в сфере производства, то для маржиналистов, наоборот, само производство - это своеобразный косвенный вид обмена, а последний, в свою очередь, диктуется нуждами потребления .

Таким образом, в основе экономической теории маржиналистов неизбежно должна была лежать та или иная модель рационального потребителя. (Изменение стоящей перед теорией задачи требует пересмотра модели человека.) Выяснилось, что для этих целей хорошо подходит знакомая нам модель Дж.Бентама . Однако в концепцию человеческой природы Бентама маржиналисты внесли некоторые существенные дополнения.

Целью обмена и производства для каждого из их участников у маржиналистов остается получение максимальных наслаждений или наибольшее удовлетворение потребностей. Однако эта мотивация, свойственная бентамовской модели, дополняется так называемым 1 законом Госсена: удовольствие, полученное индивидом от единицы блага (полезность) уменьшается с ростом количества этих единиц, находящихся в его распоряжении. Иными словами, все потребности имеют тенденцию к насыщению. Этот фундаментальный факт маржиналисты считали очевидным свойством человеческой природы, а Джевонс, отстаивая его, ссылался и на результаты психологических экспериментов .

Применение закона убывающей полезности позволило маржиналистам (Джевонсу и Вальрасу) усовершенствовать и счетный аппарат своего экономического субъекта. Поскольку полезная отдача от каждой следующей единицы блага падает, а неприятности, связанные с ее добыванием, возрастают (будь то затраты труда при производстве или потеря других благ при обмене), неизбежно должен наступить момент, когда дальнейшее приращение благ даст не прирост удовольствий, а их сокращение. Такая ситуация прекрасно может быть описана в терминах дифференциального исчисления (оптимизационной задачи).

Максимального значения какой-либо нелинейной функции (прибыли или полезности) можно, как известно, достичь, только если ее первая производная равна нулю. Если найти экономические эквиваленты математическим терминам, это означает в случае максимизации прибыли равенство цены предельным издержкам, а в случае полезности при обмене - пропорциональность предельных полезностей благ их ценам (Джевонс). Влияние математического инструментария на формулировки теории предельной полезности у Джевонса и особенно у Вальраса очевидно и признано ими самими . Основные свойства экономического субъекта у маржиналистов выбраны так, чтобы обеспечить однозначное решение задачи на максимизацию полезности. Получить единственное значение аргумента, при котором функция достигает максимума, можно только если функция полезности нелинейна, а этот удобный вид функции как раз придает закон убывающей полезности .

Максимизацией полезности маржиналистский человек занимается не только в рамках удовлетворения данной потребности, но и выбирая между удовлетворением различных потребностей (а закон Госсена).

Таким образом, рациональный максимизатор полезности, ставший главным героем экономической теории маржиналистов, является законным наследником бентамовского гедониста, обогащенным арсеналом математического анализа .

Однако применение к теории ценности дифференциального исчисления требует, чтобы исследователь принял некоторые дополнительные технические допущения. Во-первых, оцениваемое благо должно быть бесконечно делимым, или, что то же самое, функция полезности должна быть непрерывной, а не дискретной. Во-вторых, эта функция должна быть дифференцируемой, т.е. иметь касательную в каждой точке, и, в-третьих, выпуклой, для того, чтобы производная в каждой точке была конечной .

Все три дополнительных условия вводятся для удобства вычисления и сужают круг явлений, объясняемых маржиналистской теорией. А свойство бесконечной делимости настолько не характерно для большинства благ, что Джевонсу и Маршаллу приходится делать оговорку, согласно которой функция полезности и вообще их экономическая теория относятся скорее не к одному субъекту, а к большой их совокупности , например к жителям Ливерпуля или Манчестера. Но ведь для совокупности потребителей по идее теряют смысл субъективные оценки и предпочтения .

"Фундаментальные законы", опирающиеся на модель экономического субъекта, которая может описать "усредненное" поведение больших масс людей, исследователь может вывести лишь путем интуитивного познания, интроспекции .

Модель человека, максимизирующего полезность, позволяла представить экономику в равновесии, т.е. в устойчивом, оптимальном состоянии (устойчивом именно потому, что оптимальном для всех участников - у них нет стимула стремиться к изменению существую щей ситуации) . Такой подход предполагает чрезвычайно абстрактный взгляд на экономического субъекта. Углубление абстрактности идет по двум линиям: субъект становится проще, с точки зрения мотивации (отсекаются все его характеристики, кроме наслаждений и страданий, связанных с определенными благами, в том числе, естественно, классовая и национальная определенность; предполагается стабильность системы индивидуальных предпочтений и ее независимость от внешних воздействий) и рациональнее (он должен быть способен всегда достигать оптимума, иначе его состояние, а значит, и состояние всей экономики, не будет равновесным).

Особенно сильно отразился равновесный подход и соответствующий математический инструментарий на информационных и интеллектуальных характеристиках экономического субъекта.

Предпосылка равновесного, оптимального состояния как результата человеческого выбора подразумевает, что субъект должен располагать точным знанием хотя бы о всех доступных ему альтернативах . В случае же расширения теории до системы общего равновесия (Вальрас) необходима и более обширная информация о состоянии всей экономики в целом, которую Вальрас вводит через предпосылку всеобщего аукциона, где происходит "нащупывание" tatonnement).

Это знание не обязательно должно выражаться в каких-то конкретных числах, характеризующих полезность разных альтернатив. Джевонс подчеркивает, что он "не настаивает на том, что человеческий ум может аккуратно измерять, складывать и вычитать ощущения, чтобы выяснить их точное соотношение . Тем более не может быть и речи о сравнении ощущений разных людей. Единственный способ выяснить, какое ощущение человека больше, а какое меньше, состоит в том, чтобы понаблюдать за его реальным выбором (подход, предвосхищающий теорию "выявленных предпочтений" Самуэльсона). Однако так или иначе, сознательно или под сознательно, но знание должно присутствовать.

Статический характер маржиналистского равновесного анализа выражается в том, что в нем, как правило, не рассматриваются (или рассматриваются в особых разделах, не связанных непосредственно с основной теорией) процессы, происходящие в реальном времени. Будущее, его неопределенность, процесс получения информации экономическим субъектом для маржиналистов не существуют как реальные феномены. Но для принятия оптимального решения необходим точный прогноз того, чем закончится любой из возможных вариантов поведения. Таким образом, в свойства маржиналистского экономического субъекта попадает и "совершенное предвидение". Из той же "вневременности" вытекает и предпосылка мгновенной реакции на любые изменения внешних параметров: любое изменение условий равновесия в маржиналистской теории происходит дискретно, как переключение телевизионных программ, без всякого процесса адаптации.

Читатель, вероятно, уже заметил, что, говоря о модели человека у первых маржиналистов, мы все время ссылаемся лишь на двух из трех отцов-основателей: Джевонса и Вальраса (причем если Джевонс активно разрабатывал бентамовскую модель человека, то Вальрас, не любивший Бентама и утилитаризм, подходил к ней как к чисто математической концепции) и совсем не упоминаем Менгера. Это далеко не случайно. Теория Менгера и вытекающие из нее традиции австрийской школы политической экономии действительно обладают большим своеобразием.

Каковы же характерные особенности австрийской школы политэкономии? Прежде всего это последовательный, монистический субъективизм. Все категории экономической науки австрийцы в отличие от других направлений маржинализма стремятся вывести только из отношения индивида к вещи, его предпочтений, ожиданий, познаний. Как настойчиво, раз за разом подчеркивает К.Менгер, любые блага, сами по себе, с точки зрения экономиста, лишены каких-либо объективных свойств, и прежде всего ценности. Эти свойства придает им лишь соответствующее отношение того или иного субъекта.

Так, сущность процента состоит у австрийцев в разной оценке настоящих и будущих благ, издержки производства (в отличие, на пример, от Маршалла) - в упущенной пользе, которую производительные блага могли бы принести, если бы были употреблены не так, как на самом деле, а иначе, и т.д. При этом субъект у австрийцев не гарантирован от ошибок - он может, к примеру, неверно оценить свои будущие потребности и средства их удовлетворения - и эти его ошибки не будут "отброшены" рынком, а сыграют свою роль наравне с более правильными оценками в определении цены данного блага.

Особый акцент, который австрийцы делают на неопределенности будущего и возможности ошибок, огромное значение, придаваемое ими, особенно Менгером, знаниям экономического субъекта, имеющейся в его распоряжении информации, резко выделяют их на фоне других маржиналистов и делают их теории особенно важными в наши дни, когда проблема поиска и обработки информации находится на переднем крае экономических исследований.

Можно смело утверждать, что степень рациональности, требуемая от хозяйственного субъекта, находится в теориях австрийцев на порядок ниже, чем в моделях Джевонса и Вальраса. Это проявляется, в частности, и в другой особенности австрийской школы, а именно в том, что австрийцы не употребляют не только математических методов исследования, но даже геометрических иллюстраций своих теоретических положений (как Вальрас, Джевонс и Маршалл). Эта черта австрийской школы бросается в глаза каждому; вы не найдете в их книгах не только дифференциальных уравнений, но и привычных диаграмм с кривыми спроса и предложения. Конечно, это можно объяснить и тем, что основоположники австрийской школы, получившие юридическое образование, просто не владели техникой математического анализа. Однако главная причина совершенно иная. Дело даже не только в том, что для удобства анализа функция полезности должна обладать (как уже говорилось выше) определенными, не слишком реалистичными свойствами.

Математическая версия теории предельной полезности предполагает, что хозяйственный субъект безошибочно находит оптимальный для себя вариант, а это противоречит упомянутым выше положениям австрийцев (прежде всего Менгера) о неопределенности и ошибках. Поэтому игнорирование австрийцами математического анализа позволяет им не только охватить своей теорией более широкий круг явлений, но и сохранить ее непротиворечивость и остаться в рамках несколько более реалистичной модели человеческого поведения .

Здесь мы подходим к следующей отличительной черте австрийской школы - методологическому индивидуализму. Все экономические проблемы австрийцы (за исключением того же Менгера) рассматривали и решали на микроуровне, на уровне индивида. Они не признавали и не признают специфических макроэкономических явлений, несводимых к простой равнодействующей индивидуальных предпочтений и решений. С нашей точки зрения, последнее объясняется стремлением австрийцев к вскрытию сущности явлений и причинно-следственных связей, а следовательно, и их недоверию к функциональным зависимостям .

В связи с методологическим индивидуализмом находится и примечательное отсутствие в произведениях австрийских маржиналистов развитых идей равновесия. Понятно, что Вальрасова концепция общего равновесия была для австрийцев слишком надындивидуальной, требующей чрезмерной рациональности и оптимальности решений. Гораздо интереснее то, что в теорию Менгера не встроились также концепции частичного равновесия и единственной равновесной цены (цена устанавливается в некоторой случайной точке равновесного интервала).

Важную роль в австрийской теории занимает фактор времени. Меньше, всех других. маржиналистов австрийцы заслужили упрек в чисто статической точке зрения. Они не забывали подчеркивать, что ценностные суждения людей непосредственно зависят от того, на какой период времени они могут рассчитать удовлетворение своих потребностей (период предусмотрительности). Именно фактор времени и связанная с ним неопределенность приводят к ошибкам участников обмена и не дают установиться общему равновесию, при сущему вневременной системе Вальраса, где все цены и количества благ определяются одновременно .

Кроме того, Менгер, в отличие от Джевонса, не связывает напрямую свою теорию ценности с гедонистическим толкованием природы человека и вообще не использует термина "полезность" (как это делали его последователи Бем-Баверк и Визер). У него речь идет лишь об удовлетворении потребностей и сравнительной важности последних.

В заключение следует сказать, что при всех несомненных различиях линии Менгера и линии Джевонса-Вальраса мы можем сделать один бесспорный вывод: в работах маржиналистов получила права гражданства новая модель человека - рационального максимизатора благосостояния (слово максимизатор не обязательно подразумевает здесь максимизацию в терминах дифференциального исчисления). Главным новшеством по сравнению с концепцией "экономического человека" классической школы здесь является даже не столько изменение характеристик экономического субъекта, сколько изменение места поведенческих предпосылок в экономическом анализе. В теоретических системах Смита и особенно Рикардо концепция "экономического человека" являлась в основном, общим методологическим принципом исследования, что и зафиксировал Дж. С. Милль. В самом же экономическом анализе рыночного механизма данная предпосылка, по сути дела, активно не использовалась, оставаясь "за кадром" и не заслуживая самостоятельного изучения.

Совершенно иное положение занимает концепция "экономического субъекта" в теории предельной полезности. Свойства "человека-оптимизатора" имеют важнейшее значение в маржиналистской теории ценности, принявшей вид "теории потребительского выбора". Концепция "экономического субъекта" становится здесь "рабочей", операциональной, перерастая роль "общей методологической прсдпосылки" .

Основные характеристики концепции экономического человека

Основные концепции «экономического человека» в трудах ученых-экономистов прошлых веков

Впервые представил целостную теоретическую систему, в основе которой было заложено понятие «экономического человека» (ЭЧ). Это купец или промышленник (далее появится термин «предприниматель»), имеющий следующие свойства: 1) склонность к обмену одного предмета на другой; 2) собственный интерес, эгоизм, одинаковое у всех людей постоянное и неисчезающее стремление улучшить свое положение. Помимо заработка на выбор занятия влияют и другие факторы: легкость и трудность обучения, приятность или неприятность занятия, его постоянство или непостоянство, больший или меньший престиж в обществе, большая или меньшая вероятность успеха. Рассмотренный А. Смитом класс, обладающий капиталом, менее всего заинтересован в общественном благополучии: он «обычно заинтересован в том, чтобы вводить общество в заблуждение и даже угнетать его», пытаясь ограничить конкуренцию. Но если государство обеспечивает свободу конкуренции, то «невидимая рука» объединяет разрозненных действующих экономистов в упорядоченную систему, обеспечивая общее благо

Д. Рикардо

Считал, что стремление к собственному интересу экономического человека самоочевидно. Главная фигура для него - «капиталист, ищущий прибыльного применения своих средств». Собственный интерес не сводится к чисто денежному, что приводит к разным нормам прибыли в разных отраслях. Что же касается рабочих, то их поведение подчинено привычкам и «инстинктам», а землевладельцы представляют собой праздных получателей ренты, не властных над своим экономическим положением

Дж. С. Милль

Политическая экономия охватывает не всё поведение человека в обществе. «Оно рассматривает его лишь как существо, желающее обладать богатством и способное сравнить эффективность разных средств для достижения этой цели. Оно полностью абстрагируется от любых других человеческих страстей и мотивов». Политическая экономия есть наука абстрактная, подобно геометрии, ее исходный пункт - не факты, а априорные предпосылки (абстракция человека, стремящегося только к богатству, может быть уподоблена абстракции прямой линии, имеющей длину, но не имеющей ширины)

А. Вагнер

Основатель «социально-правовой школы» политической экономии. По его мнению, главным свойством «экономической природы человека» является наличие потребностей, то есть «ощущения нехватки благ и стремления ее устранить». Это потребности, обусловленные инстинктом самосохранения и мотивом собственного интереса. Экономической деятельностью управляют также экономические мотивы (желание выгоды и боязнь нужды, надежда на одобрение и боязнь наказания, чувство чести и страх позора, стремление к деятельности и опасение последствий праздности, чувство долга и страх перед угрызениями совести). Говоря иначе, такой - антропоцентрический подход - связан не только с интересом, но и со страхом, который нередко сопровождает тех, кто занимается предпринимательской деятельностью

А. Маршалл

Приблизил свою модель «экономического человека» к свойствам реальных агентов производства - менеджеров. Экономисты, по его мнению, имеют дело с человеком как таковым, а не с абстрактной его копией. «Когда человек здоров, его работа, даже выполненная по найму, доставляет ему большее удовольствие, чем муки». Ключевым моментом в его экономической теории является рациональное поведение человека - гедониста. Им введено понятие «нормальной деятельности», под которой понимается «ожидаемый при определенных условиях образ действий членов какой-либо профессиональной группы». По сути, можно говорить о важности корпоративной культуры в достижении делового успеха

Таким образом, идея "экономического человека" (в то время еще так не называемая) в конце XVIII в. просто носилась в европейском воздухе. Но все же нигде и ни у кого она не была сформулирована настолько отчетливо, как в "Богатстве народов" . Вместе с тем Смит стал первым экономистом, положившим определенное представление о человеческой природе в основу целостной теоретической системы.

Эти свойства взаимосвязаны: в условиях широкого развития обмена, невозможно установить с каждым из "партнеров" личные отношения, основанные на взаимной симпатии. Вместе с тем обмен возникает именно потому, что даром получить нужные предметы у эгоистического по природе соплеменника невозможно .

Отмеченные свойства человеческой природы имеют у Смита важные экономические последствия. Они ведут к системе разделения труда, в которой индивид выбирает такое занятие, при, котором его продукт будет иметь большую стоимость, чем в других отраслях. "Каждый отдельный человек постоянно старается найти наиболее выгодное приложение капитала, которым он может распоряжаться. Он имеет в виду собственную выгоду, а отнюдь не выгоды общества" .

Однако Смит в отличие от Гоббса и меркантилистов не противопоставляет частный интерес общему благу ("богатству народов""). Дело в том, что это богатство, вынесенное в заголовок его труда, о преумножении которого так долго говорили меркантилисты, равно, по Смиту, сумме стоимостей, созданных во всех отраслях хозяйства. Таким образом, выбирая отрасль, где его "продукт будет иметь большую стоимость, чем в других отраслях", человек, ведомый эгоистическим интересом, самым непосредственным образом "помогает обществу".

Когда же приток капитала из других отраслей в более рентабельную достигает такого уровня, что стоимость товаров падает и сравнительная выгодность исчезает, собственный интерес начинает направлять владельцев капитала в другие сферы его приложения, что опять-таки в интересах общества.

Но вместе с тем Смит отнюдь не идеализирует эгоизм владельцев капитала: он хорошо понимает, что собственный интерес капиталистов может заключаться не только в производстве выгодных продуктов, но и в ограничении аналогичной деятельности конкурентов. Он даже отмечает, что норма прибыли, как правило, находится в обратной зависимости от общественного благосостояния, и поэтому интересы купцов и промышленников в меньшей степени связаны с интересами общества, чем интересы рабочих и землевладельцев. Более того, этот класс "обычно заинтересован в том, чтобы вводить общество в заблуждение и даже угнетать его"" , пытаясь ограничить конкуренцию. Но если государство следит за свободой конкуренции, то "невидимая рука", т. е. собственный интерес плюс свободная конкуренция, объединяет в итоге разрозненно действующих эгоистов в упорядоченную систему, обеспечивающую общее благо.

Так, Смит аккуратно развязывает узел, образованный переплетением личных и общественных интересов, который долгое время с разных сторон пытались распутать меркантилисты и философы.

Изложенная нами схема того, как работает мотив личного интереса в теоретической системе Смита, не должна создавать впечатления, что мотивация экономического поведения понимается автором "Богатства народов" чисто абстрактно. Смит выводит своего эгоиста не из умозрительных соображений о природе человека, а из своих наблюдений за окружающим его реальным миром. Теоретический каркас со всех сторон окружен полнокровной эмпирической плотью. Так, Смит не сводит собственный интерес людей к получению денежных доходов: на выбор занятий помимо заработка влияют также приятность или неприятность занятия, легкость или трудность обучения, постоянство или непостоянство занятий, больший или меньший престиж в обществе и, наконец, большая или меньшая вероятность успеха. Например, люди, занимающиеся неприятным, презираемым обществом делом - мясники, палачи, кабатчики, вправе претендовать на большую прибыль, и т.д.

Эти факторы компенсируют неравенство доходов и тоже входят в целевую функцию экономического субъекта. Различает Смит также интересы представителей основных классов современного ему общества: собственников земли, наемных рабочих и капиталистов.

Столь же реалистичен подход Смита и к другим компонентам модели человека: его интеллектуальным способностям и информационным возможностям. С этой стороны человека, о котором идет речь в "Богатстве народов" , можно, пожалуй, охарактеризовать так: он компетентен в том, что затрагивает его личные интересы. Он действует по принципу: "своя рубашка ближе к телу" и лучше, чем кто-либо другой, способен идентифицировать свой собственный интерес. Конкурентом в этой области является для него государство, которое претендует на то, что лучше всех своих граждан понимает, что им нужно. Борьба с этим вмешательством государства в частную экономическую жизнь как раз и составляет главный полемический заряд "Богатства народов" , которому эта книга обязана в первую очередь своей популярностью у современников. Полемика Смита настолько красноречива и актуальна, что хочется привести здесь одну большую цитату: "Государственный деятель, который попытался бы давать частным лицам указания, как они должны употреблять свои капиталы, обременил бы себя совершенно излишней заботой, а также присвоил бы себе власть, которую нельзя без ущерба доверить не только какому-либо лицу, но и какому бы то ни было совету или учреждению и которая ни в чьих руках не оказалась бы столь опасной, как в руках человека настолько безумного и самонадеянного, чтобы вообразить себя способным использовать эту власть" . На долю государства Смит отводил, помимо уже упоминавшегося контроля за свободой конкуренции, лишь функции обороны, обеспечения правопорядка и те важные области, которые недостаточно привлекательны для вложений частных лиц.

Значение этой модели человека для истории экономической мысли состоит прежде всего в том, что с ее помощью политическая экономия выделилась из моральной философии как наука, имеющая свой предмет - деятельность "экономического человека".

Но еще раз подчеркнем, что ни Смит, ни Рикардо не занимались рефлексией по поводу предпосылок своих исследований и не подозревали, что всю жизнь "говорят прозой".

Методология классической школы, и в первую очередь концепция "экономического человека", подверглась фундаментальному теоретическому осмыслению лишь в работах Дж.С.Милля . Дж.Милль, автор основополагающей работы о логике различных наук, получивший глубокое и разностороннее образование, человек, порвавший с утилитаристской этикой Дж.Бентама и своего отца Дж.Милля и сблизившийся с английскими романтиками, был конечно далек от наивной веры своих предшественников в вечность и естественность "собственного интереса". Он подчеркивал, что политическая экономия охватывает не все поведение человека в обществе: "Она рассматривает его лишь как существо, желающее обладать богатством, и способное сравнивать эффективность разных средств для достижения этой цели. Она полностью абстрагируется от любых других человеческих страстей и мотивов, кроме тех, которые можно считать вечными антагонистами стремления к богатству, а именно, отвращения к труду и желания безотлагательно пользоваться дорого стоящими наслаждениями" . Таким образом, согласно толкованию Милля, экономический анализ движется как бы в двухмерном пространстве, на одной оси которого - богатство, а на другой - неприятности, подстерегающие человека на пути к этой цели.

Милль считал этот подход безусловно односторонним: действительная мотивация человека намного сложнее, однако утверждал, что такая абстракция, когда "главная цель рассматривается как единственная" , есть подлинно научный способ анализа для общественных наук, в которых невозможен эксперимент и опирающаяся на него индукция.

Политическая экономия, по Миллю, ближе к геометрии, ее исходный пункт - не факты, а априорные предпосылки (абстракция человека, стремящегося только к богатству, может быть уподоблена, по мнению Милля, абстракции прямой линии, имеющей длину, но не имеющей ширины . Однако из всех наук наиболее родственной политической экономии он считал механику, оперирующую отдельными, не растворяющимися друг в друге телами. Результаты их взаимодействия можно вычислить теоретически, а затем проверить эти дедуктивные выводы на практике, учтя действие прочих равных, от которых мы абстрагировались вначале.

Аналогично и абстрактный характер политической экономии, по Миллю, вовсе не означает ее неприменимости к практической жизни: "то, что верно абстрактно, верно и конкретно, но с надлежащими допущениями" , т.е., применяя принципы политической экономии к конкретному случаю, необходимо ввести в рассмотрение все "возмущающие воздействия", от которых абстрагировалась эта наука.

Силой своей отточенной логики Милль попытался поставить не высказанную методологию Смита и Рикардо, их основанные на здравом смысле представления о человеческой природе на строгую научную основу. Однако в таком безупречном с точки зрения логики виде концепция "экономического человека" кое-что потеряла. Понимание ее Миллем как чисто теоретической абстракции оказало определяющее влияние на дальнейшее развитие методологии политической экономии, причем последующая эволюция, как будет показано ниже, состояла в нарастающей степени абстрактности анализа, увеличивающемся отрыве поведенческих предпосылок от повседневной реальности и житейского опыта.

Есть в статье Милля и еще один пункт, который на первый взгляд обобщал опыт классиков, но в то же время вел к отступлению от них. Речь идет о том месте, где упоминаются различные факторы, противодействующие стремлению к богатству. Казалось бы, налицо всего лишь смена акцента: и Смит, и Рикардо писали о том, что стремление к богатству нельзя сводить к погоне за деньгами. Вектор благосостояния (говоря более современным языком) включал у них, помимо главного компонента -денежного богатства, также и общественный престиж, "приятность" занятия, надежность помещения капитала и т.д. (см.выше). Однако и Смит и Рикардо предполагали, что эти неденежные выгоды, отличающие одно помещение капитала от другого, постоянны во времени и "возмещают малые размеры денежного вознаграждения в одних отраслях и уравновешивают слишком высокое вознаграждение в других" . Таким образом, здесь мы имеем дело с конкретизацией целевой функции капиталиста - максимизации богатства (благосостояния). У Милля же речь идет об отвращении к труду вообще как к средству добывания богатства, а это свойство никак не присуще целеустремленному, энергичному, трудолюбивому и прижимистому капиталисту у Смита и Рикардо. Здесь из-за спины "экономического человека" классической школы уже выглядывает гедонист, обитающий в трудах Дж.Бентама, взгляды которого будут рассмотрены ниже.

Эти методологические воззрения Милль пытался воплотить в своем главном труде - "Основы политической экономии". Особенно показательна здесь маленькая глава "О конкуренции и обычае" . Как пишет автор, английская политическая экономия законно предполагает, что распределение продукта происходит под определяющим воздействием конкуренции. Однако в реальности часты случаи, когда обычаи и привычки оказываются сильнее. Милль отмечает, что "принципом, в сколько-нибудь значительной степени регулирующим соглашения экономического характера, конкуренция стала лишь с недавнего времени" . Но и в современной ему экономике "обычай успешно удерживает свои позиции в борьбе с конкуренцией даже там, где вследствие многочисленности конкурентов и общей энергии, проявляемой в погоне за прибылью" , последняя получила сильное развитие. Что же говорить тогда о странах континентальной Европы, "где люди довольствуются меньшими денежными барышами, не столь дорожа ими по сравнению со своим покоем или своими удовольствиями?" . Здесь очевидно, что Милль полностью разделяет концепцию "экономического человека" Смита и Рикардо (ведь конкуренция есть единственно возможный способ сосуществования юридически свободных "экономических человеков"), сознавая в то же время ее ограниченную применимость во времени и пространстве.

Основа экономического учения Адама Смита (теория развития общества), согласно которой главным мотивом хозяйственной деятельности человека является своекорыстный интерес, но при этом он должен оказывать услуги другим людям, предлагая в обмен свой труд и его результаты. Богатство общества зависит от доли населения, занятого производительным трудом, от производительности труда. А главный фактор роста производительности экономическое разделение труда всеобщая форма хозяйственного сотрудничества людей в интересах финансового преуспевания.

Основным моментом теории является положение о том, что принцип рационального экономического поведения применим при исследовании политических процессов. Сама политическая деятельность рассматривается как разновидность рынка, рынка политического. Частный интерес рассматривается как основной побудительный мотив не только в бизнесе, повседневной жизни любого человека, но и в политике, общественной жизни. Любое решение, принимаемое обществом, зависит от экономических оценок участников голосования своих затрат и выгод в связи с его реализацией. Политическая система, в условиях которой принимаются решения, может быть организована в виде прямой или представительской демократии. Прямая демократия означает, что каждый налогоплательщик имеет право голосовать по любому конкретному вопросу. Представительская демократия предполагает избирать своих представителей в законодательные органы, которые принимают решения относительно финансирования общественных благ.

Теория утверждает, а практика подтверждает, что в условиях демократических процедур возможны неэффективные с точки зрения общества результаты выбора, так как люди в общественной жизни исходят исключительно из личных интересов, что и приводит в ряде случаев к результатам, не отвечающим интересам общества.

Большую роль в принятии решений играет практика лоббирования . Лобби – хорошо организованные группы давления, влияющие через разные каналы на правительство и законодательные органы с целью принятия определенного решения. Лоббисты получают политическую ренту в том случае, когда правительство принимает решения в их интересах (введение импортных пошлин, от которых выигрывают национальные производители, но проигрывают многочисленные покупатели; размещения заказа на поставку товаров государству в определенных фирмах и т.д.)

Широко распространена практика логроллинга – торговли голосами, когда один субъект обещает поддержку другому субъекту в голосовании по определенному вопросу в обмен на поддержку противоположной стороны при голосовании по вопросам, интересующим первого субъекта.

В рамках данной теории сформулирован парадоксголосования Эрроу , суть которого заключается в том, что выбор среди всех возможных групп вариантов невозможен без нарушения принципов совместимости и демократичности, так как может возникать ситуация при которой ни один вариант не будет иметь предпочтения.

Данная проблема преодолевается через:

1) механизм создания групп особых интересов и использования различных методов убеждения и воздействия (реклама, пропаганда, лоббирование и т.д.)

2) практику взаимной поддержки, т.е. объединение голосов для того чтобы обеспечить благоприятный результат при принятии решений (логроллинг).

Но оба метода могут ухудшить эффективность функционирования экономики.

Одной из проблем теории общественного выбора является вопрос о поведении избирателя. С точки зрения рационального выбора субъекты будут участвовать в голосовании в том случае, если ожидаемые выгоды превысят ожидаемые издержки. Размер ожидаемой выгоды определяется приростом благосостояния субъекта в результате победы партии, за которую он отдал свой голос в силу обещаний данной партии, на вероятность того, что именно голос данного избирателя окажет решающее воздействие на результат выборов. В силу этого величина ожидаемой выгоды оказывается незначительной, что приводит к абсентеизму (отказу от участия в выборах).

Дж. Бьюкенен, один из основателей теории общественного выбора, доказал, что государство является несостоятельным, так как:

· существуют особые интересы правительства;

· учитываются ближайшие выгоды без учета отдаленных отрицательных последствий;

· отсутствует выбор ввиду того, что достаточно узок круг кандидатов и программы кандидаты не отражают в полной мере интересы избирателей;

· государственная система не создает стимулов к повышению эффективности.